"Даниил Гранин. Еще заметен след (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

- У меня есть его фотография.
Она действовала с терпеливой настойчивостью, надеясь как-то оживить мои
мозги явного склеротика.
Одна фотография была пять на шесть, другая совсем маленькая, на
офицерское удостоверение. На первой - мальчик, мальчишечка задрал
подбородок, фуражка с длинным козырьком, плечи прямоугольные, скулы
торчат, медалька какая-то блестит. Бессонница, голодуха обстругали лицо до
предела, а вид держит бравый, упоен своей храбростью и верой, что
обязательно уцелеет. Где-то и у меня валяется моя карточка, похожая,
фотограф кричал нам: "Гвардейскую улыбочку!" Половина избы снесена. У печи
угол, затянутый плащ-палаткой. Перезаряжать он лазил в погреб.
- Как же так, вы должны его знать, - непререкаемо сказала она, и я стал
вглядываться.
- Это что же, адъютант комбата-два? - спросил я. - Так это старлей
Лукин.
Чуб у него был золотистый, курчавистый. Вспомнился его хриплый хохоток.
Франт, пижон, гусар - и отчаянный, без всякого страха. На другой карточке
он уже капитан. На обороте написано: "1943 год, ноябрь". Полтора года
прошло. А как повзрослел. Год передовой засчитывался нам за два, -
следовало его считать за четыре. По карточкам видно, как быстро мы
старели. Тогда это называлось - мужали.
- Узнали! - сказала она. - Вот видите.
- Где он? Что с ним?
- Понятия не имею, - произнесла она без особого сожаления.
- Это все его письма?
- Не все, часть.
- Вам?
- Мне.
- Значит, вы с ним долго переписывались?
- Долго, - она кивнула, понимая, куда я клоню.
- И чем это кончилось?
- Плохо кончилось, - весело сказала она. - Но это сейчас неважно. Я
писала ему как бойцу на фронт, - пояснила она. - Было такое движение.
Помните?
- Да.
Я помнил такое движение. Оно приезжало ко мне в госпиталь, это
движение, прелестное зеленоглазое движение.
- С ним в одной части служил и Сергей Волков, - тем же внушающим
голосом говорила она, следя за моим лицом. - Сергей Волков.
- У вас потом с ним что-то произошло?
- С кем?
- С Лукиным.
- Ничего особенного. Что вас еще интересует?
- А мне-то что... Не я к вам пришел.
- Между нами ничего не было.
Она нахмурилась. Угрюмость ей шла. Недаром Лукин что-то угадал в этой
особе. Он разбирался в женщинах.
- Жив он?
- Не знаю.
- Как же так, - сказал я.