"Алексей Гравицкий. Мимолетности. (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

знакомое лицо. Я заглядываю себе в глаза. Меня трясет. Это уже не я:
полные некогда щеки запали, глаза провалились и блестят двумя маленькими
злобными огоньками. Что происходит? Ведь я никогда не был злобным, у меня
никогда не было, да и не могло быть таких глаз. не отрываясь от хищного
взгляда, я пытаюсь охватить все лицо целиком.
О, боже! Щеки покрываются густой грязно-серой шерстью. Это не я, не я,
это - он. Во всем теле происходит какая-то метаморфоза, черный халат
ненужным грузом падает на пол. Хочется смеяться, а получается только
страшный вой.
Беззвучные шаги, хлопок двери. 'Любимый город может спать спокойно'.
Только кто-то ведь может и не проснуться сегодня. И не проснется. Я знаю.
Я обещаю.
Я иду...
18.04.2000.
Дух усадьбы.
Первый раз это случилось восемь месяцев назад. Тихим сентябрьским
вечером я возвращался с работы. Дорога моя проходила сквозь парк, в дебрях
которого притаился ладненький усадебный домик. И этот парк, и эта усадьба
принадлежали некогда известным князьям. Теперь же все изменилось. Парк
остался парком, но не таился больше в гуще леса, а стал оазисом чистой
природы в пыльном шумном городе. Что касается самой усадьбы, то в ней
приютилось учреждение, которых в Москве тысячи.
Я неторопливо шел по пустынной аллее, прислушиваясь к накрапывающему
дождю. Дождь монотонно барабанил по асфальту, редеющим листьям уставших от
летнего зноя деревьев.
Барабанил победоносно, ведь он прогнал с лавочек молодежь с пивом и
старушек со сплетнями, лишь пьяный мужик сиротливо скрючился на скамейке и
деловито похрапывал. И еще дождь не поборол меня: я привычен к дождю, меня
дождем не напугаешь.
Я тихо продолжал топать по дорожке, углубляясь в то непередаваемое
настроение, которое создавало все вокруг: сереющая в сумерках аллея,
ленивый монотонный дождь, тихая музыка доносившаяся от метро. Особенно
музыка. Исполняемая двумя озябшими музыкантами, она птицей уносилась в
небо, а потом мягким покрывалом опускалась на парк вместе с дождем. Звуки
трубы и аккордеона, густые, насыщенные, грустные и вместе с тем
жизнеутверждающие.
Не знаю что, может и музыка, но что-то заставило меня тогда
остановиться и посмотреть на тающие в туманной дымке деревья. От
неожиданности я замер: там, среди деревьев, в десятке шагов от меня стояла
девушка в одеждах девятнадцатого века.
Девушка заметно нервничала: то всматривалась в завесу дождя, то вдруг
начинала мерить шагами расстояние от одного дерева до другого. Но поразило
меня не это: девушка была полупрозрачной, как дождь, который виден глазу,
но особо не скрывает того, что судорожно пытается загородить. Я продолжал
смотреть на нее, сквозь нее, а она, видимо что-то решив для себя,
безнадежно опустила голову, ссутулилась, повернулась ко мне спиной и
растаяла в воздухе.
Однако! В привидения я вроде бы не верю, но вывод напрашивался сам
собой причем не двусмысленный. Не успел я прийти в себя, как навалилось
новое потрясение: по дороге прямо на меня скакал такой же полупрозрачный