"Иван Гребенюк. На далеких рубежах (про войну)" - читать интересную книгу автора

воздух и перебазироваться на другой аэродром.
Рассказывая об этом эпизоде, полковник хохотал, вкусно потягивая свою
трубку и пуская сквозь усы ароматный дымок "Золотого руна".
- А потом все бои да бои. Так до самого Берлина дошли. Не все,
конечно... Но я вот выжил... И состарился в полетах.
Постепенно разговор коснулся техника-лейтенанта Гречки.
- Дайте его мне в экипаж, - попросил полковника Поддубный. - Мы с
ним старые друзья.
- Невозможно.
- На демобилизацию еще не представляли?
- Шел об этом разговор, но я не дал своего согласия. Считаю, что
Гречка способный техник. Дело знает неплохо, человек честный, работящий. -
Полковник поднялся. - Я, к сожалению, должен уехать на аэродром, Иван
Васильевич. Если желаете - прошу со мной. Только надо вам переодеться.
Белый китель имеете? Нет? Плохо. Приобретите. А завтра представлю вас всем
офицерам полка.
Сели в машину. Полковник дружески похлопал своего нового помощника по
плечу:
- Я покажу вам, Иван Васильевич, свои владения. Мой сосед, командир
полка Удальцов, прозвал меня рыцарем пустыни, а туркмены - усатым
полковником. Зайдите в любой аул, спросите, кто такой усатый полковник, и
вам назовут меня...
Поддужному, однако, хотелось побольше разузнать про Гришина, и он
вернулся к предыдущему разговору.
- Вот вы, Семен Петрович, говорили - очень, мол, хорошо, что я не
прилип к бумагам. А не кажется ли вам, что у вас здесь кое-кто действительно
к ним прилип?
- Вы имеете в виду начштаба полковника Асинова? Так у него ведь
должность такая!
- Нет, я имею в виду майора Гришина. Странно, но тем не менее факт:
записал беседу, которую вел со мною. Это, по его же собственному признанию,
для того, чтобы оставить на всякий случай следы на бумаге... а вдруг
разобьюсь...
Полковник глухо прокашлялся, молча полез в карман за табаком. Видимо,
не хотел вести разговор о Гришине.
"Победа" пронеслась мимо казармы. Двери и окна отворены настежь. Двое
солдат выносили во двор кровати, а двое других, вооружившись шомполами,
выколачивали из матрацев пыль. Та же картина наблюдалась у офицерских
коттеджей. Подушки, ковры, простыни - все это выбрасывали, выбивали.
- Въелся нам в печенки этот песок, - пожаловался полковник, так
ничего и не упомянув о Гришине.
Поддубный с любопытством осматривал местность.
За авиационным городком дорого пролегла через глиняную ложбинку,
называемую здесь такыром. Ледяное поле не бывает таким ровным и гладким, как
такыр. Это делают дожди, выпадающие зимой. Но период дождей проходит, такыр
высыхает и каменеет.
Глиняный такыр остался позади. Дорога запетляла между барханами, где
после бури уже прошелся бульдозер. То там, то здесь по сторонам торчали
наполовину засыпанные песком чахлые кусты саксаула.
- Никакой топор не берет этот саксаул, - заметил полковник. - Не