"Грэм Грин. Сила и слава" - читать интересную книгу автора

останется. Когда он шел, весь погруженный в свои мысли, он чем-то
напоминал богослова, зорко примечающего ошибки прошлого, чтобы искоренить
их навсегда.
Он дошел до своего жилья. Дома здесь все были одноэтажные, побеленные,
с внутренними двориками, колодцами и чахлыми цветами. Окна на улицу
зарешеченные. В комнате у лейтенанта стоял топчан, сложенный из пустых
ящиков, на нем соломенная циновка, подушка и простыня. На стене висел
портрет президента, календарь, на плиточном полу стоял стол и качалка. При
свечке все это выглядело неуютно - как в тюремной камере или в
монастырской келье.
Лейтенант сел на топчан и стал снимать башмаки. Был час молитвы. Черные
жуки, ударяясь о стены, взрывались, как хлопушки. Штук пятнадцать их
ползало с поломанными крыльями по полу. Лейтенанта приводила в бешенство
мысль, что остались еще в штате люди, верующие в милосердного и любящего
Бога. Есть мистики, которые, как утверждают, непосредственно познают
Господа Бога. Лейтенант тоже был мистик, но он познал пустоту - он был
убежден в том, что мир угасает, погружается в холод, что люди зачем-то
произошли от животных, но никакого особого смысла в этом не было. Это он
знал твердо.
В рубашке и в брюках лейтенант лег на топчан и задул свечу. Жара стояла
в комнате как враг. Но он верил, вопреки свидетельству своих чувств, в
холодную пустоту эфира. Где-то играло радио: из Мехико, а может быть, даже
из Лондона или Нью-Йорка в этот безвестный, всеми брошенный штат
просачивалась музыка. Слабое место в обороне! Это его страна, и он обнес
бы ее железной стеной, если бы мог, чтобы отгородиться от всего, что
напоминает ему о прошлом, о том, как он смотрел тогда на все глазами
жалкого мальчонки. Он бы все уничтожил и остался наедине с самим собой без
всяких воспоминаний. Жизнь началась пять лет тому назад.
Лейтенант лежал на спине, глядя в темноту и слушая, как жуки стукаются
о потолок. Он вспомнил священника, которого "красные рубашки" расстреляли
у кладбищенской стены на холме. Такого же маленького, толстого, с глазами
навыкате. Тот был монсеньор, думал, что это спасет его. В нем
чувствовалось пренебрежение к низшему духовенству, и он до последней
минуты толковал им о своем сане. Про молитвы он вспомнил только под самый
конец. Стал на колени, и ему дали время на короткое покаяние. Лейтенант
только наблюдал; непосредственно это его не касалось. Всего они
расстреляли, пожалуй, человек пять; двое-трое скрылись, епископ
благополучно проживает в Мехико, а один священник подчинился
губернаторскому приказу, чтобы все духовные лица вступили в брак. Он жил
теперь у реки со своей экономкой. Вот наилучшее решение вопроса - пусть
остается живым свидетельством слабости их веры. Это разоблачает обман,
которым священники прикрывались долгие годы. Потому что, если б они
действительно верили в рай или в ад, им ничего бы не стоило претерпеть
немного муки в обмен на такую безмерность, о которой... Лейтенант,
лежавший на своем жестком ложе в горячем, влажном мраке, не питал ни
малейшего сочувствия к слабости человеческой плоти.


В задней комнате Коммерческой академии женщина читала своим детям
вслух. На краешке кровати сидели две маленькие девочки шести и десяти лет,