"Грэм Грин. Брайтонский леденец" - читать интересную книгу автора

в газете, - продолжал он, - сегодня утром, - и вдруг захихикал, как будто
до него только что дошел смысл какого-то грязного анекдота.
- Можешь получить одну карточку, - предложил Хейл. - Вот, возьми этот
"Мессенджер". Прочитай, что здесь сказано. Можешь получить весь приз.
Десять гиней, - сказал он. - Тебе надо будет только заполнить и послать
этот бланк в редакцию "Мессенджера".
- Так, значит, тебе наличных денег не доверяют, - заметил юноша, а в
другом зале Лили запела:

Мы встретились с ним, это было в толпе.
И не думала я, что ко мне подойдет он.

- Господи Иисусе, неужели никто не может заткнуть рот этой шлюхе! -
воскликнул юноша.
- Я дам тебе пятерку, - предложил Хейл. - Это все, что у меня есть при
себе. И еще мой обратный билет.
- Билет тебе не понадобится, - сказал юноша.

Я в платье была подвенечном.
С ним поспорить могла белизною...

Юноша в бешенстве вскочил со стула и, дав волю злобному порыву
ненависти - к песне ли? к своему ли собеседнику? - швырнул пустой бокал об
пол.
- Этот джентльмен заплатит, - сказал он бармену и хлопнул дверью
маленького зала. И тут Хейл осознал, что они хотят убить его.

Венок из флердоранжа
Белел у нее в волосах.
Когда мы с ней встретились снова.
И грусть затаилась в глазах.

Посыльный все еще спал, Хейл смотрел на Лили из пустого сверкающего
бара и думал: "Я должен выбраться отсюда, я должен выбраться отсюда"; он
смотрел на нее печально и без надежды, как будто сама жизнь была только
там, в общем зале. Но он не мог уехать, ему нужно было выполнить свою
работу, начальство там, в "Мессенджере", очень требовательно, это хорошая
газета, за нее следует держаться, и в сердце затеплился огонек гордости,
когда он подумал о том, какой длинный путь он уже прошел; продавал газеты
на углах, был репортером за тридцать шиллингов в неделю в маленькой
местной газетке с десятитысячным тиражом, затем пять лет работал в
Шеффилде. Будь он проклят, сказал он себе в порыве храбрости, подогретой
еще одной рюмкой виски, если позволит банде запугать его и из-за этого
потеряет работу. Что они могут сделать, пока он окружен толпой? Они не
посмеют убить его среди бела дня при свидетелях, он в безопасности среди
пятидесяти тысяч приезжих.
- Иди-ка сюда поближе, одинокая душа.
Сначала он не понял, что она обращается к нему, но потом увидел, как
все лица в общем зале, улыбаясь, повернулись в его сторону; вдруг он
представил себе, как легко могла бы банда разделаться с ним здесь, где нет