"Г.Грин. Десятый" - читать интересную книгу автора

Рядом с ним мэр возмущенно пробурчал:
- Опять отстает.
- Я полагаю, по роду вашей профессии, - сказал Шавель, обращаясь к
машинисту, - вам пришлось повидать разные места?
Вопрос прозвучал фальшиво-фамильярно, как при перекрестном допросе,
когда адвокат собирается поймать свидетеля на лжи.
- Да как сказать, - неопределенно ответил Пьер.
- Вы случайно не знаете такой станции - Бринак? Примерно в часе езды с
Западного вокзала.
- Никогда на этой линии не работал, - сказал Пьер. - Мой вокзал -
Северный.
- А-а. Ну тогда вы, конечно, не знаете деревни Сен-Жан...
Отчаявшись, Шавель отошел и снова сел в стороне от всех у холодной
бетонной стены.
А ночью опять, в третий раз, была слышна пальба: короткая пулеметная
очередь, рассыпные выстрелы из винтовок и потом что-то вроде взрыва гранаты.
Заключенные лежали вповалку на земляном полу и молча прислушивались. Никто
не спал. Ждали. И трудно было сказать, чего было больше в этом ожидании:
боязни или радостного облегчения, как у постели больного, который долго
лежал пластом, но вот наконец зашевелился, и, значит, дело пошло на
поправку. Шавель тоже затаился вместе со всеми; он не испытывал страха:
здесь он надежно спрятан, его не найдут. А мэр обхватил себе грудь руками,
прикрывая жилетный карман с брегетом, чтобы не так громко слышен был его
ровный старинный ход: "тик-так-тик!"

3

Назавтра в три часа дня - по показаниям будильника - в барак пришел
офицер, первый офицер за многие недели заключения; он оказался совсем
молодой, неопытность видна была даже в том, как он неодинаково подбрил себе
усики - с левой стороны больше, чем с правой. Он смущался, словно школьник в
актовом зале, впервые вызванный для получения награды, и говорил отрывисто,
чтобы произвести впечатление силы, которой у него на самом деле не было. Он
сказал:
- Минувшей ночью в городе были совершены убийства. Погибли помощник
военного коменданта, ефрейтор и велосипедистка. - Он добавил: - Женщина нас
не интересует, мы не запрещаем французам убивать француженок. - Его речь
была явно заготовлена заранее, но с иронией он перебрал, и вообще исполнение
было любительское - он точно играл с ними в шарады. Он продолжал: - Вы
знаете, для чего находитесь здесь, живете с удобствами, на хороших пайках,
когда наши ребята терпят лишения и воюют. Так вот, теперь вам придется
платить по счету. Нас не вините. Вините своих убийц. Я отдал приказ
расстрелять каждого десятого заключенного в этом лагере. Сколько вас здесь?
Р-рассчитайсь! - выкрикнул он. И они понуро подчинились. "... Двадцать
восьмой, двадцать девятый, тридцатый" Все понимали, что он знает и без
расчета. Очевидно, так требовалось по шараде. Он сказал: - Итак, от вас -
трое. Кто именно, нам совершенно безразлично. Выбирайте сами. Начало
похоронной церемонии - завтра в семь часов утра.
Вот и вся шарада; они слышали, как он протопал за стеной, чеканя шаг по
асфальту. Шавель даже задумался на минуту, какая часть шарады тут игралась: