"Г.Грин. Рассказы из 6 тома Собрания сочинений в 6 томах" - читать интересную книгу автора

Не знаю, как мне подавать эту историю: для мистера Кэллоуэя это была
трагедия, для держателей акций, разоренных его махинациями, - поэтический
символ возмездия, а для нас с Люсией на первых порах - чистейшая комедия,
вот только если бы он не пинал свою собаку. Я вовсе не склонен разводить
сантименты, когда дело касается собак, по мне, пусть уж лучше человек будет
жесток с животными, чем со своими собратьями, но я не мог не возмущаться,
видя, как он пинает этого пса - с затаенной холодной злобой, не в порыве
ярости, а так, словно хочет с ним расквитаться за какую-то давнишнюю его
проделку. Обычно это случалось, когда он возвращался с моста, и было
единственным проявлением какого-либо подобия эмоций с его стороны. В
остальном это был корректный и тихий с виду маленький человек с серебряной
шевелюрой и серебряными усами, в очках в золотой оправе и с одиноким золотым
зубом.
Сказав, что из Гватемалы и Гондураса его выдворили, Люсия допустила
неточность: оба раза он уезжал по собственной воле, когда казалось, что
требование о его выдаче вот-вот будет удовлетворено, и продвигался на север.
Мексика пока что не очень централизованное государство, и коль скоро не
удается перехитрить министров и судей, можно перехитрить губернаторов. Вот
он и сидел у самой границы в ожидании следующего шага. Эта первая часть его
эпопеи, вероятно, была драматичной, впрочем, свидетелем ее я не был, а я не
могу описывать по вдохновению то, чего сам не видел: долгое ожидание в
приемных, взятки - принятые и отвергнутые, все усиливающаяся боязнь ареста
и, наконец, бегство - в золотых очках, и усердные попытки замести следы; но
это уже не из области финансов, и тут он был жалким дилетантом. Так вот он и
очутился здесь, перед глазами у меня, перед глазами у Люсии; сидит целый
день в тени у эстрады, и читать ему нечего, разве что мексиканскую газету, и
делать тоже нечего, разве что глядеть за реку, в Соединенные Штаты, и,
должно быть, понятия не имеет, что все о нем знают решительно все, и раз в
день пинает свою собаку. Возможно, пес этот, будучи сеттером только
наполовину, по-своему, но слишком живо напоминал ему о норфолкском поместье,
а с другой стороны, именно потому он, наверно, его и держал.
Следующий акт тоже был чистейшей комедией. Даже подумать страшно, во
что этот человек, стоивший миллион, обошелся своей родине, пока его
выдворяли из одной страны за другой. Должно быть, кто-то, кому эта история
стала надоедать, допустил оплошность; как бы то ни было, с того берега сюда
заслали двух сыщиков, снабдив их давнишней фотографией. С тех пор как она
была сделана, он успел отпустить серебряные усы и основательно постареть,
так что сыщики не могли опознать его. Они и двух часов не пробыли по эту
сторону моста, как все уже знали, что в городке объявились два иностранных
сыщика и разыскивают мистера Кэллоуэя; все - это значит все, кроме мистера
Кэллоуэя, не говорившего по-испански. Здесь было сколько угодно людей,
которые могли бы сказать ему об этом по-английски, но никто не сказал. И
вовсе не из жестокости, а из какого-то благоговейного страха и почтения;
словно бык перед боем, он был выставлен на всеобщее обозрение: сидит,
понурясь, на площади со своим псом - великолепное зрелище, и у всех нас были
места на трибунах вокруг арены.
Я наскочил на одного из полицейских агентов в "Антонио-баре". Он
негодовал. Почему-то он вообразил себе, что стоит только перейти мост, и он
попадет в другую жизнь, где все куда красочней и куда больше солнца и - так
мне сдается - любви; а нашел лишь широкие немощеные улицы с не просыхавшими