"Г.Грин. Рассказы из 6 тома Собрания сочинений в 6 томах" - читать интересную книгу автора

после ночного дождя глубокими лужами, и шелудивых собак, и тараканов в
вонючей спальне; а что до любви, то в лучшем случае он мог заглянуть в
раскрытые двери коммерческой школы, где красивые девушки-метиски все утро
учились писать на машинке. Тук-так-тук-так-тук - как знать, может быть, у
них тоже была мечта получить работу там, за мостом, где жизнь кажется куда
веселей, изысканней и шикарней.
Мы разговорились; он, видимо, был удивлен тем, что я знаю, кто они оба
такие и что им тут нужно.
- Мы получили сведения, что этот самый Кэллоуэй здесь, в городе, -
сказал он.
- Слоняется где-нибудь поблизости, - ответил я.
- Могли бы вы указать его нам?
- О... Я не знаю его в лицо.
С минуту он размышлял, потягивая пиво:
- Пойду посижу на площади. Когда-нибудь же он там да появится.
Я допил пиво, поспешно вышел и отыскал Люсию.
- Скорей, - сказал я. - Мы сейчас будем присутствовать при аресте.
Сам мистер Кэллоуэй был нам вполне безразличен - просто-напросто
пожилой человек, который пинает свою собаку и обирает бедняков и заслужил
все, что получит. Итак, мы направлялись к площади; нам было ясно, что
Кэллоуэй именно там, но ни мне, ни Люсии не могло прийти в голову, что
сыщики его не узнают. Площадь была запружена народом; казалось, сюда явились
разом все торговцы фруктами и все чистильщики сапог в городке; мы
протолкались сквозь толпу. Посреди площади, в душном зеленом скверике,
сидели два сыщика, а на соседней скамейке сидел мистер Кэллоуэй. Я не помню,
чтобы на площади когда-нибудь было так тихо; все стояли на носках, и двое
агентов в штатском разглядывали толпу, ища мистера Кэллоуэя, а мистер
Кэллоуэй сидел на своем обычном месте и поверх будочек, где обменивали
деньги, глядел в Соединенные Штаты.
- Это не может продолжаться. Просто не может, - сказала Люсия.
Но все-таки это продолжалось, и становилось все невероятней.
Кому-нибудь следовало бы написать про это пьесу. Мы сели на самом близком
расстоянии, на каком только отважились. И все время боялись, что вот-вот
расхохочемся. Полусеттер почесывался, ища блох, а мистер Кэллоуэй созерцал
Соединенные Штаты. Оба сыщика созерцали толпу, а толпа торжественно и
удовлетворенно созерцала это зрелище. Потом один из сыщиков поднялся и
пересел к мистеру Кэллоуэю. Это конец, подумал я. Но нет, это было начало.
По какой-то причине они исключили его из числа подозрительных. Мне так
никогда и не узнать, почему.
- По-английски говорите? - обратился к нему сыщик.
- Я сам англичанин, - сказал мистер Кэллоуэй.
Даже и это не привело к развязке, но, что самое странное, мистер
Кэллоуэй вдруг оживился. Думаю, что никто к нему так не обращался вот уже
сколько недель. Мексиканцы чересчур его почитали - ведь он стоил миллион, -
а ни Люсии, ни мне и в голову не приходило обратиться к нему просто так,
между прочим, как к обыкновенному смертному; даже в наших глазах грандиозное
мошенничество и преследование по всему свету придавали ему значительность.
- До чего отвратительное здесь место, не правда ли? - сказал он.
- Правда, - сказал полицейский агент.
- Ума не приложу, что может погнать сюда человека с той стороны.