"Филиппа Грегори. Привилегированное дитя " - читать интересную книгу автора

обаяние.
- О, миссис Гау, миссис Гау, - вкрадчиво начал он и приобнял своей
детской ручонкой ее пухлую талию. - Мы совсем забыли о времени, а я с таким
нетерпением ждал ваш чудный крестьянский пирог. Пожалуйста, не говорите мне,
что он остынет, если Страйд объявит обед на десять минут позже.
- Объявит, объявит, не беспокойтесь, успеете переодеться и
притвориться, что вы давно уже дома, - ворчливо, но уже меняя гнев на
милость, отозвалась миссис Гау.
- Спасибо, - просиял Ричард, - вы ведь не хотите, чтобы нас ругали, не
правда ли, миссис Гау?
- Ладно уж, ступайте, мастер Ричард, и постарайтесь хоть немного
пригладить свои кудри, а то вы похожи на огородное пугало. А я уж задержу
обед минут на десять, никого от этого не убудет.
Нам не пришлось заставлять ее ждать, и, умытые и причесанные, мы успели
спуститься в гостиную за несколько минут до того, как в дверях появился
Страйд. Миссис Гау всегда была снисходительна к Ричарду, он умел
обезоруживать ее одной-единственной проказливой улыбкой. Он вообще был
любимцем в доме, и ему все прощалось. Но дело было не только в его обаянии,
он был единственной надеждой на возрождение былого великолепия Лейси. Мы оба
были наследниками, но все надежды возлагались на него. При нашей бедности
Ричард обязательно должен был получить образование, а затем, когда вернется
его папа, взять в руки управление поместьем, отстроить заново дом, дать
работу и деньги людям из деревни,- одним словом, устроить рай в нашем
маленьком уголке Суссекса. И тогда Ричард женится на мне.
Мама была против нашей детской помолвки. Она никогда не говорила
почему, но мы своим детским чутьем понимали, что она даже слышать об этом не
хочет. И, старательно избегая разговоров на эту тему, держали наши планы при
себе.
Лишь однажды, когда мне было шесть лет и нам с Ричардом разрешалось еще
купаться вместе в одном деревянном чане, который Страйд приносил на кухню,
она разговорилась на эту тему. На минутку выйдя за расческой и вернувшись,
она застала следующую картину: я в своей длинной ночной рубашке и с головой,
обмотанной полотенцем, изображала невесту, а Ричард, тоже с полотенцем,
завязанным в виде тюрбана, изображал жениха.
Увидев нас, мама сначала рассмеялась, но, поняв, в какую игру мы
играем, нахмурилась.
- Есть много достаточно серьезных причин, по которым вы не можете
пожениться, - несколько торжественно заговорила она. - В очень древних и
благородных фамилиях, таких, например, как Лейси, были приняты браки между
кузенами и кузинами. И это ни к чему хорошему не привело, попозже я объясню
почему. И сейчас в наш старинный род необходимо добавить свежей крови.
Страсть Лейси к земле не всегда была счастливой и безобидной. Поэтому мы с
дядей Джоном пришли к выводу, что вы не можете пожениться. Так что,
пожалуйста, не играйте в такие игры и не думайте об этом. Для вас обоих
будет лучше сочетаться браком с людьми, не имеющими ни капли крови Лейси и,
следовательно, лишенными их недостатков.
Мы оба кивнули, и Ричард взобрался к маме на колени, требуя, чтобы она
поцеловала и высушила его "отметину", как мы говорили. Мама взяла полотенце
и осторожно промокнула маленький круглый шрамик на его горле.
- А теперь расскажите нам его историю, - требовательно попросил он. Я