"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

ее единолично, явно остался недоволен необходимостью переезжать. Он брюзжал
и ворчал, пока его студенты помогали ему перенести книги и бумаги в другую
каморку.
По пути обратно в колледж Бартоломью показалось, что одно тело,
завернутое в саван, пошевелилось, и он пошел взглянуть, в чем дело. Вытащив
нож, он распорол грубое покрывало. Женщина внутри оказалась еще жива, хотя
едва дышала. Ее сосед крикнул из своего окна, что женщина сама зашила себя в
саван, когда поняла, что больна чумой, потому что в живых не осталось
никого, кто смог бы сделать это после ее смерти.
- А вы? - крикнул Бартоломью.
Сосед поспешно перекрестился и захлопнул окно. Женщина бессвязно
бормотала что-то, пока Бартоломью нес ее обратно в дом. От Майкла он слышал,
что некоторые люди, пережившие всех своих родных, из последних сил
готовились к собственным похоронам. Но он не поверил монаху, решив, что это
очередная досужая выдумка, которыми люди стращали друг друга в такие дни. Он
присел на корточки, рассеянно похлопывая больную по руке, не в силах
заставить себя не думать об ужасающих исходах подобных действий: а если бы
телега добралась до ямы, когда женщина была еще жива, и она задохнулась бы
под землей или ее бы разъела негашеная известь? Не исключено, что кого-то
постигла такая судьба. Пока он думал об этом, женщина тихо скончалась, они с
Греем зашили саван и снова положили ее на пороге.
Когда они вернулись в Майкл-хауз, уже стемнело. Бартоломью отправился
взглянуть на своих пациентов в спальне коммонеров. Джером выздоровел после
чумы, но болезнь подточила его силы, и он медленно умирал от изнурительной
болезни легких. Едва переступив порог, Бартоломью увидел отца Уильяма - тот
помогал одному из послушников-бенедиктинцев зашивать чье-то тело в одеяло.
Быстрый взгляд на комнату сказал ему, что это Николас, в свои пятнадцать лет
самый младший из студентов в Майкл-хаузе. А ведь еще утром он, казалось,
пошел на поправку... Бартоломью тяжело опустился на скамейку.
- Он умер так быстро, что мы не успели послать за вами, - сказал
Уильям. Фанатичный огонь, который обычно горел в его глазах, угас, и вид у
него был измученный. - Я выслушал столько чудовищных признаний, что в аду
скоро не хватит места.
Бартоломью не мог решить, шутит францисканец или нет, но в лице его не
было ни намека на веселье.
- Тогда, может быть, грешников станут принимать в рай, - отозвался
врач, поднимаясь.
Уильям схватил его за рукав и потянул вниз. В ухо Бартоломью полился
сердитый шепот.
- Это ересь, доктор, и я советую вам воздержаться от столь странных
замечаний!
- Ваше убеждение, что в аду место ограничено, тоже странное, -
парировал Бартоломью. Ему вспомнились слухи, которые ходили, когда Уильям
только что появился в Майкл-хаузе, - будто бы он был инквизитором.
Уильям выпустил рукав Бартоломью.
- Не беспокойтесь, - сказал он, и врач увидел, как в глубине глаз
монаха, пока тот обдумывал смысл его слов, снова вспыхнул огонь. - Я не
стану вовлекать вас в богословский спор. Но мне недостает общества Элфрита.
Он был человеком большого ума!
Бартоломью согласился и пожалел, что Элфрита нет в живых и некому