"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

миль пути, и она понимала, что помощь может не успеть. Обыкновенно врачи
предоставляли принимать роды повитухам, и Бартоломью звали лишь в случае
серьезных затруднений - как правило, когда было уже слишком поздно и он не
мог ничего поделать. Он не удивился, поймав себя на том, что радуется
возможности сделать что-то иное, нежели облегчение страданий больного чумой.
Когда младенец наконец-то выскользнул ему на руки, крича во всю мощь
здоровых легких, Бартоломью торжествовал больше, чем измученная мать и ее
дочь, которая смотрела на происходящее круглыми глазами.
- У вас очаровательная девчушка, - сказал он, передавая малышку
матери, - отлично развитая и совершенно здоровая. - Он откинул край пеленки,
чтобы взглянуть на личико, и обменялся улыбкой с матерью. Потом взял
крошечную ручку. - Только поглядите, какие у нее ноготки! - воскликнул он.
Жена лудильщика рассмеялась.
- Ну, доктор, вас послушать, так новорожденный младенец - это бог весть
что такое! - сказала она. - Поглядела бы я, как бы вы запели, если бы это
был ваш девятый за двенадцать лет!
Бартоломью рассмеялся вместе с ней.
- Буду рад принять всех до одного следующих ваших малышей, мистрис
Тинкер, - сказал он, - и почту за честь, если меня об этом попросят.
Бартоломью вышел на улицу в отличном настроении впервые с тех пор, как
разразилась чума. Он пошел назад вдоль реки, негромко насвистывая. Когда он
завернул за угол, из тени перед ним выступил человек, вооруженный, судя по
всему, тяжелой дубиной.
Бартоломью остановился как вкопанный и оглянулся через плечо, кляня
себя за глупость. Позади стояли еще две темные фигуры, вооруженные точно так
же. Записка! Это была ловушка! Он сглотнул, в памяти всплыло обезображенное
тело Августа. В животе сжался холодный ком страха. У него был небольшой
ножик, который он использовал в медицинских целях, но против троих человек с
палками толку от такого оружия было не много. Он намотал ремень сумки на
руку и внезапно бросился вперед, замахиваясь сумкой на того, кто стоял перед
ним. Почувствовал, что попал, и услышал, как тот охнул, падая. Бартоломью не
замедлил бега, слыша за спиной топот преследователей.
Четвертая фигура выскочила наперерез откуда-то из кустов, врезалась в
него, и он тяжело упал. Потом перевернулся и увидел, что один из
преследователей занес дубину, готовясь к удару, который раскроил бы череп
врача, словно яичную скорлупу. Мэттью пнул нападавшего по ногам и увидел,
как тот потерял равновесие. Бартоломью попытался подняться на ноги, но тут
кто-то еще ухватил его за плащ и стал душить. Бартоломью яростно отбивался,
размахивая руками и ногами, - и, судя по брани и воплям, многие его удары
достигали цели.
Одному из обидчиков он с размаху всадил колено в пах, но вечно держать
оборону против четверых было невозможно. Он поднял глаза и во второй уже раз
увидел занесенную дубину, вырисовывающуюся на фоне темного неба. Теперь он
был прижат к земле и не мог вырваться. Он зажмурился в ожидании удара,
который определенно должен был стать последним в его жизни.
Удара так и не последовало. Вместо этого нападавший упал на него,
хватаясь за грудь, и Бартоломью почувствовал, как его заливает теплая кровь.
Он выбрался из-под неподвижного тела и ухватил за плащ одного из нападавших,
который уже обратился в бегство. Тот принялся яростно лягаться, и Бартоломью
вынужден был отпустить его. Он слышал, как их шаги затихают вдали, а чьи-то