"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

Джером вон все твердит, что это он виноват в убийстве Монфише!
Бартоломью простонал. Он не поспевал за событиями. Значит, Джером в
горячечном бреду признался, что убийца - он? И почему Уилсон сказал Оливеру,
будто Бартоломью собирается убить его?
Оливер выдохся, перестал сопротивляться и позволил Бартоломью с
бенедиктинцем уложить себя в постель. Когда врач стал его осматривать, он
снова начал извиваться и отбиваться, но без прежней горячности. Нарывы под
мышками и в паху были мягкие, как гнилые яблоки, и Бартоломью знал, что даже
если их вскрыть, это не принесет облегчения. Пока монахи занимались
остальными пациентами, он попытался заставить студента выпить воды.
Оливер выплюнул воду и вывернулся из рук врача.
- Отравитель! - прошипел он с блестящими от жара глазами.
Бартоломью сам отхлебнул из чашки и снова протянул ее Оливеру; тот
принял воду с неохотой, но выпил жадно.
- А теперь, - сказал Бартоломью, - вам нужно отдохнуть.
Он поднялся, но Оливер схватил его за край рукава.
- Мастер Уилсон говорил, что боится умереть от вашей руки, лекарь, -
сказал он. - Моя тетка полагает, что вы убили его.
Бартоломью был сыт Оливером и его гнусными обвинениями по горло.
- Ну, так вот: она ошибается, - отрезал он. - Да и откуда ей об этом
знать, если Уилсон ни разу не вышел из своей комнаты, чтобы с кем-то
поговорить, а ваша тетка носу не кажет из аббатства?
Оливер ощерился и сплюнул на пол.
- Он приходил к ней, - сказал он.
- Уилсон навещал вашу тетку?
- Ну да! - Голос Оливера источал презрение. - Почти каждый день между
повечерием и утреней.
- Посреди ночи? - опешил Бартоломью. - Уилсон навещал вашу тетку
посреди ночи?
- Они были любовниками, - заявил Оливер, - хотя я никогда не понимал,
что она нашла в этом жирном борове.
- Он ведь собирался принять сан, - недоуменно сказал Бартоломью, - дать
обет безбрачия...
- Моя тетка уже дала такой обет, - коротко хохотнул Оливер, - и что?
Бартоломью воззрился на студента. Тот ответил ему злобным взглядом, и
врач в который уже раз задался вопросом, чем он заслужил столь жгучую
неприязнь. Больной, однако, быстро терял силы, и Бартоломью не хотелось еще
более утомлять его расспросами. Он подошел посидеть с Джеромом - старик все
еще сражался с недугом, демонстрируя силу духа, какой Бартоломью никогда в
нем не подозревал. Костлявые пальцы Джерома обхватили его руку.
- Это я, - пробормотал он. - Я убил Монфише. Я заставил его выпить
вина, хотя он говорил, что ему достаточно. Мы с Джослином заставили его
выпить за здоровье мастера, и он умер. Его смерть на моей совести.
- Вы знали, что вино отравлено? - спросил Бартоломью.
Старик медленно покачал головой; в глазах у него стояли слезы.
- Нет, не знал. Но это не извиняет меня, - прошептал он.
Бартоломью поднялся.
- Я позову к вам отца Уильяма, - сказал он. - Он отпустит ваши грехи.
Его охватило внезапное желание бросить Майкл-хауз и Кембридж и уехать в
Йорк или Линкольн, чтобы спокойно лечить людей, подальше от грязных