"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

университетских интриг и дрязг. Даже отец Джером, который, наверное, в своей
жизни и мухи не обидел, оказался затянутым в эту липкую паутину и теперь
умирает, считая себя виновным в преступлении, невольным соучастником
которого он стал.
Бартоломью вышел из спальни коммонеров и вернулся обратно в кухню, все
это время раздумывая над словами Оливера. Студент сказал, что Уилсон выходил
из колледжа почти каждую ночь, чтобы наведаться к своей любовнице аббатисе.
Это, конечно, объясняло, каким образом он заразился чумой, когда на глазах
всех остальных заперся от внешнего мира. Бартоломью с Кинриком прошлой ночью
ускользнули из колледжа незамеченными и точно так же вернулись, так почему
Уилсон не мог сделать то же самое?
И все же в этом не было никакого смысла. Бартоломью уже установил, что
Уилсон не был убийцей - ведь тело Августа появилось в конюшне уже после
того, как мастера похоронили. Неужели Уилсон полагал, что убийца -
Бартоломью? И затеял этот предсмертный разговор с ним в надежде, что он
попадется в какую-то ловушку и выдаст себя? Но это тоже бессмысленно, ведь
если Уилсон считал Бартоломью способным на столь тяжкий грех, как убийство,
зачем тогда он назначил врача своим душеприказчиком? Почему не Майкла или
Уильяма?
Бартоломью притулился у очага, потеснив Кинрика, чтобы места в тепле
хватило обоим. Нельзя было рисковать и являться слишком рано - их могли
заметить. Бартоломью дремал, пока Кинрик не объявил, что пора идти. Валлиец
заставил хозяина переодеть белую рубаху и избавиться от плаща и мантии: в
них карабкаться по стене было бы затруднительно. Оба облачились в шерстяные
чулки и темные накидки, чтобы не замерзнуть. Удостоверившись, что они готовы
к долгому ожиданию на узком подоконнике, Кинрик двинулся к выходу из
колледжа.
Бартоломью только диву давался, как юркий валлиец умеет сливаться с
тенями, и по сравнению с ним чувствовал себя нескладным и неуклюжим. Когда
они добрались до пансиона Бенета, темнота была хоть глаз выколи, но Кинрик
настоял на том, чтобы они постояли и осмотрелись, пока он не уверился, что
все спокойно. Валлиец прошмыгнул по узкому проходу, словно кот, Бартоломью
последовал его примеру так тихо, как мог. В прошлом этот закоулок вел прямо
к заднему двору пансиона, но когда двор превратился в мусорную кучу, его
перегородили стеной.
При строительстве стены использовались не самые лучшие материалы, и
Бартоломью не составило большого труда отыскать опоры для рук и ног там, где
известка искрошилась, и добраться до верха. Кинрик толкнул его обратно в
тень, где они снова остановились и убедились, что двигаться дальше
безопасно. Наконец слуга сделал знак, что можно спрыгнуть вниз, во двор.
Бартоломью был привычен к неприятным запахам, но от вони, которая исходила
от покрывавшей двор слизи, заслезились глаза даже у него. Кинрик быстро
направился к ряду ощипанных кустов возле стены пансиона.
Бартоломью поскользнулся на чем-то и выругался себе под нос, едва не
упав. Кинрик подхватил его под руку, и они затаились в звенящей тишине, пока
не удостоверились, что никто их не слышал. Вскоре они добрались до кустов,
где можно было не опасаться, что кто-нибудь заметит их из окна. Бартоломью
едва удержался, чтобы не вскрикнуть от отвращения, когда его вытянутая рука
наткнулась на гнилой кусок мяса, который кто-то туда выбросил.
Кинрик продирался сквозь кусты, пока они не добрались до плюща, который