"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

лед. Перебраться через стену оказалось нелегко, поскольку Бартоломью почти
не чувствовал пальцев и не мог держаться за камни. Но это им все же удалось,
и Кинрик по-прежнему безмолвно пустился в обратный путь к Майкл-хаузу.
Главные ворота были на замке, но валлиец со свойственной ему
предусмотрительностью оставил незапертой заднюю калитку. Огородами, мимо
прачечной, они пробрались в сам колледж. Бартоломью пришло в голову, что
Уилсон, должно быть, той же дорогой возвращался от любовницы-аббатисы.
На кухне Бартоломью блаженно рухнул в кресло Агаты. Колени у него до
сих пор дрожали от потрясения, которое он испытал, когда выяснилось, что его
родные причастны к университетскому заговору и что есть люди, открыто
желающие от него избавиться. Как это он ухитрился попасть в такое положение,
совершенно один против ополчившихся на него родных и друзей? Он вовсе не
желает видеть страну лишенной ученого духовенства и образованных людей,
могущих служить своему народу, и не хочет, чтобы общественный строй Англии
рухнул из-за того, что останется всего один университет, способный дать
необходимое образование. Пожалуй, справедливо было бы сказать, что он, в
сущности, одобряет цели тайной группы Барвелла. Но во всем этом деле тем не
менее оставалось нечто странное, недоброе, что Бартоломью затруднялся
выразить словами.
Кинрик попытался возродить потухшие угли к жизни, и скоро они оба уже
протягивали руки к слабому огоньку. Бартоломью отправился в кладовую и
вернулся с одной из уилсоновских бутылок вина. Кинрик зубами выдернул из нее
пробку. Он от души приложился к вину, потом передал хозяину.
Тот последовал примеру слуги, морщась от крепости напитка. Кинрик с
ухмылкой забрал у него бутылку.
- Гилберт говорил, оно самое лучшее, - сказал он, разглядывая наклейку
в тусклом свете от очага. - Вот эта самая бутылка стоит шесть марок; Уилсон
приберегал ее к приезду епископа.
Бартоломью взял бутылку и оглядел. На пергаменте, обернутом вокруг нее,
значилось, что вино сделано во французском Средиземноморье, то есть куда
дороже английского или того, что происходило с севера Франции. Врач
отхлебнул еще глоток. У напитка был терпкий привкус, который понравился
Бартоломью. Он сделал третий глоток и передал бутылку обратно Кинрику. Тот
вскинул ее в воздух в шутливом тосте.
- За мастера Уилсона, за то, что он оставил нам это вино. И за то, что
он сам оставил нас. - Он рассмеялся и выпил. - А теперь, - продолжил он, -
что вы разузнали?
Бартоломью принялся пересказывать то, что услышал, и смутился, когда
голос у него сорвался при упоминании о причастности к заговору его
родственников. Кинрик сидел молча, не перебивал. Бартоломью замялся и умолк.
Что еще мог он сказать? Он начал было говорить Кинрику, что потолкует с
зятем и обсудит с ним университетское дело, но на первых же словах осекся.
Получается, Стэнмор будет вынужден убить его, чтобы убрать с дороги, как
убили сэра Джона и Элфрита? Или эту обязанность возложат на Стивена или
Ричарда?
Бартоломью яростно потер глаза: под веки словно песка насыпали. Он
зашел в тупик и не понимал, что ему делать. Тем временем здоровенная крыса
нахально умывала усы посреди кухни. Насторожившись, зверек вскинулся на
задние лапки и принялся нюхать воздух, потом юркнул в нору в углу. В тот же
миг из распахнувшейся двери потянуло сквозняком.