"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу авторалед. Перебраться через стену оказалось нелегко, поскольку Бартоломью почти
не чувствовал пальцев и не мог держаться за камни. Но это им все же удалось, и Кинрик по-прежнему безмолвно пустился в обратный путь к Майкл-хаузу. Главные ворота были на замке, но валлиец со свойственной ему предусмотрительностью оставил незапертой заднюю калитку. Огородами, мимо прачечной, они пробрались в сам колледж. Бартоломью пришло в голову, что Уилсон, должно быть, той же дорогой возвращался от любовницы-аббатисы. На кухне Бартоломью блаженно рухнул в кресло Агаты. Колени у него до сих пор дрожали от потрясения, которое он испытал, когда выяснилось, что его родные причастны к университетскому заговору и что есть люди, открыто желающие от него избавиться. Как это он ухитрился попасть в такое положение, совершенно один против ополчившихся на него родных и друзей? Он вовсе не желает видеть страну лишенной ученого духовенства и образованных людей, могущих служить своему народу, и не хочет, чтобы общественный строй Англии рухнул из-за того, что останется всего один университет, способный дать необходимое образование. Пожалуй, справедливо было бы сказать, что он, в сущности, одобряет цели тайной группы Барвелла. Но во всем этом деле тем не менее оставалось нечто странное, недоброе, что Бартоломью затруднялся выразить словами. Кинрик попытался возродить потухшие угли к жизни, и скоро они оба уже протягивали руки к слабому огоньку. Бартоломью отправился в кладовую и вернулся с одной из уилсоновских бутылок вина. Кинрик зубами выдернул из нее пробку. Он от души приложился к вину, потом передал хозяину. Тот последовал примеру слуги, морщась от крепости напитка. Кинрик с ухмылкой забрал у него бутылку. в тусклом свете от очага. - Вот эта самая бутылка стоит шесть марок; Уилсон приберегал ее к приезду епископа. Бартоломью взял бутылку и оглядел. На пергаменте, обернутом вокруг нее, значилось, что вино сделано во французском Средиземноморье, то есть куда дороже английского или того, что происходило с севера Франции. Врач отхлебнул еще глоток. У напитка был терпкий привкус, который понравился Бартоломью. Он сделал третий глоток и передал бутылку обратно Кинрику. Тот вскинул ее в воздух в шутливом тосте. - За мастера Уилсона, за то, что он оставил нам это вино. И за то, что он сам оставил нас. - Он рассмеялся и выпил. - А теперь, - продолжил он, - что вы разузнали? Бартоломью принялся пересказывать то, что услышал, и смутился, когда голос у него сорвался при упоминании о причастности к заговору его родственников. Кинрик сидел молча, не перебивал. Бартоломью замялся и умолк. Что еще мог он сказать? Он начал было говорить Кинрику, что потолкует с зятем и обсудит с ним университетское дело, но на первых же словах осекся. Получается, Стэнмор будет вынужден убить его, чтобы убрать с дороги, как убили сэра Джона и Элфрита? Или эту обязанность возложат на Стивена или Ричарда? Бартоломью яростно потер глаза: под веки словно песка насыпали. Он зашел в тупик и не понимал, что ему делать. Тем временем здоровенная крыса нахально умывала усы посреди кухни. Насторожившись, зверек вскинулся на задние лапки и принялся нюхать воздух, потом юркнул в нору в углу. В тот же миг из распахнувшейся двери потянуло сквозняком. |
|
|