"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

- И кем же ты станешь, Мэтт? - не унимался Абиньи, презрев призыв друга
к осмотрительности. - Примкнешь к августинским каноникам и станешь работать
в больнице Святого Иоанна? Или предпочтешь стать толстым богатым
бенедиктинцем вроде нашего брата Майкла?
Майкл поджал губы, но в глазах у него плясали смешинки. Как и
Бартоломью, он нередко становился объектом насмешек Абиньи и не видел в этом
ничего необычного.
Абиньи продолжал балагурить.
- Но, друг мой, мне бы очень не хотелось, чтобы ты вступил в орден
кармелитов, как добрый мастер Уилсон. Я скорее убью тебя, чем позволю такому
случиться. Я...
- Хватит, Жиль! - резко оборвал его Бартоломью. - Если не можешь
держать язык за зубами, не пей так много. Возьми себя в руки.
Отповедь заставила Абиньи расхохотаться; он сделал изрядный глоток из
своего кубка, но ничего не сказал. Временами поведение философа удивляло
Бартоломью. Белокурый и румяный Абиньи производил впечатление деревенского
увальня. Но за мальчишеской внешностью крылся острый, как бритва, ум, и
Бартоломью не сомневался, что если бы его друг посвятил себя учению, он мог
бы стать одним из первых лиц университета. Но Жиль был слишком ленив и
слишком любил радости жизни.
Бартоломью задумался над словами Абиньи. Большинство кембриджских
магистров, включая и самого Бартоломью, получали низшие церковные чины для
того, чтобы подчиняться церковным, а не светским законам. Некоторые,
например брат Майкл и францисканцы, были монахами и приняли священный сан.
Это значило, что они не могли жениться или вступать в отношения с женщинами;
впрочем, не все монахи в университете соблюдали эти обеты так ревностно, как
могли бы.
Мальчишкой Бартоломью воспитывался в большом бенедиктинском монастыре в
Питерборо, и предполагалось, что он, как один из наиболее выдающихся
учеников, примет сан и станет монахом. Сестра Бартоломью и ее муж, которые
были ему in loco parentis,* имели совершенно иные намерения на его счет и
подготовили брак, который пошел бы на пользу их торговле сукном. Бартоломью,
однако, оставил с носом тех и других - сбежал сначала в Оксфорд, а оттуда в
Париж, изучать медицину. Покинув Питерборо, Бартоломью ни разу не задумался
о духовном поприще, разве что принял низший церковный сан, который защищал
его от строгостей светского права. Пожалуй, еще несколько месяцев назад
перспектива никогда не вступать в отношения с женщиной ничего бы для него не
значила, но теперь Бартоломью познакомился с Филиппой Абиньи - сестрой
Жиля - и совсем не был уверен, что обет целомудрия - это то, чего он хочет.
______________
* Вместо родителей (лат.).

Вечер шел своим чередом, звучали речи, свечи постепенно оплывали в
серебряных подсвечниках. Гости начали расходиться. Первым отбыл епископ. Он
выплыл из зала в своих роскошных одеяниях в сопровождении неизменной свиты
молчаливых, облаченных в черные сутаны священнослужителей. Канцлер и шериф
ушли вместе, и Бартоломью задался вопросом: что они замышляли весь вечер?
Эдит, сестра Бартоломью, удостоилась злобного взгляда Уилсона, когда
поцеловала брата в щеку и шепотом пригласила его пообедать завтра с ней и
сэром Освальдом.