"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

свете единственной свечи энергично взламывал половицы. Тело Августа лежало
рядом с ним посреди смятых простынь и разбросанных обрывков пергамента. В
тусклом свете Бартоломью разглядел, что штукатурка, покрывающая стены,
местами отколота.
Бартоломью шагнул вперед, но потрясение сделало его движения неловкими,
и он врезался в дверь. Элфрит вскочил и метнулся ему навстречу. Бартоломью
четко видел лишь его темные одеяния: свет был слишком скудным, чтобы
разглядеть выражение лица, скрытого под объемистым капюшоном.
- Элфрит! - ошеломленным шепотом воскликнул Бартоломью. - Что вы
делаете?
Тот указал куда-то, а потом, прежде чем Бартоломью успел отреагировать,
бросился вперед и с разбегу впечатал врача в дверь. Бартоломью задохнулся,
принялся тщетно цепляться за развевающиеся одеяния, а Элфрит ухватил его за
волосы. Бартоломью, онемев от растерянности, увидел, что в другой руке
монаха блеснуло что-то острое. Это вывело его из остолбенения, он вывернулся
из хватки Элфрита, и лезвие, не причинив вреда, чиркнуло по стене.
Бартоломью перехватил руку с ножом, и на несколько секунд противники
застыли, ни один не мог одержать верх. Потом Элфрит, которому, очевидно,
паника придала сил, толкнул Бартоломью так, что тот полетел с лестницы
навзничь. Какое-то время мир вокруг него вращался во всех направлениях, пока
острая боль в вывихнутом во время падения колене не привела его в чувство.
Он смутно слышал чьи-то шаги, хотя и не соображал, откуда они доносятся.
Потом медленно поднялся, морщась от боли в ноге. Падая, он перегородил
дверь - значит, Элфрит не мог выбраться из здания.
Он осторожно поковылял вверх по лестнице, стараясь производить как
можно меньше шума. Дверь в каморку Августа до сих пор была распахнута, и
тело лежало на полу, замотанное в простыни. Дверь в спальню коммонеров тоже
была приоткрыта. Бартоломью проглотил вставший в горле ком и начал медленно
продвигаться вперед. Элфрит должен быть в дортуаре коммонеров: другого
выхода из здания, кроме того, который перекрыл своим телом Бартоломью, нет.
Он толкнул дверь так, что она грохнула об стену, и, прижимаясь к ней спиной,
проник в комнату.
В спальне коммонеров было светлее, чем в клетушке Августа, поскольку
все ставни оставили раскрытыми в душную летнюю ночь. Коммонеры спали на
соломенных тюфяках, которые днем можно было сложить друг на друга, чтобы
освободить место. Бартоломью видел, что все обитатели комнаты на своих
местах и все спят. Было достаточно света, чтобы разглядеть лица и тела и с
уверенностью сказать, что среди них нет Элфрита. В комнате не имелось ни
ниш, ни уборных, где можно было бы спрятаться. Элфрит пропал.
Бартоломью попятился назад и очутился в комнате Августа. Он был
совершенно сбит с толку. Спрятаться францисканцу здесь негде, а выйти из
здания, не пройдя мимо лежавшего на ступенях Бартоломью, он не мог. Мэттью
прислонился к стене. Теперь, когда первая опасность, по всей видимости,
миновала, его начало колотить от потрясения и боль в колене казалась
невыносимой. С трясущимися ногами он плюхнулся на постель.
Сердце у него едва не выскочило из груди, когда Август издал негромкий
протяжный стон. Бартоломью в ужасе воззрился на распростертую на полу
фигуру. Он медленно протянул дрожащую руку и стащил обмотанные вокруг тела
простыни, чтобы открыть лицо.
И отпрянул в смятении при виде характерной щетинистой тонзуры Элфрита,