"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

- Нет-нет. Трое их было. И вернулись они все вместе.
У Бартоломью ухнуло сердце.
- Где живут остальные? - спросил он.
Мистрис Боумен не сводила с него глаз.
- Это чума, - прошептала она, глядя на разметавшегося сына со смесью
ужаса и жалости. - Мой сын заразился чумой.
Бартоломью должен был убедиться во всем, прежде чем делать официальные
заявления и прежде чем люди поднимут панику. Он поднялся.
- Я не знаю, мистрис, - сказал он мягко. - Я никогда раньше не видел
больных чумой, нужно взглянуть на его попутчиков, а потом решать.
Мистрис Боумен вцепилась в его рукав.
- Он умрет? - заплакала она. - Мой мальчик умрет?
Бартоломью высвободил рукав и крепко сжал ее руки в своих. Так он стоял
до тех пор, пока ее не перестало колотить.
- Я не знаю, мистрис. Но вы ничем не поможете ему, если начнете рвать
на себе волосы. А теперь принесите чистой воды и какую-нибудь ветошь: нужно
обтереть его, чтобы унять лихорадку.
Женщина боязливо кивнула и отправилась исполнять его поручение.
Бартоломью снова осмотрел юношу. Тому, похоже, с каждой минутой становилось
хуже. Бартоломью понял, что вскоре будет видеть эти страдания десятки раз в
день, быть может, даже у своих близких, и ничем не сможет помочь.
Мистрис Боумен вернулась с водой, Бартоломью дал ей указания и заставил
повторить их.
- Не хочу вас пугать, - сказал он, - но мы должны быть осторожны.
Никого не впускайте в дом и не выходите сами, пока я не вернусь.
Занявшись делом, женщина собралась с духом и твердо кивнула, чем вдруг
напомнила ему Агату.
Он вышел из дома и направился к церкви Святой Троицы. Там он попросил
священника одолжить ему перо и кусочек пергамента и торопливо нацарапал
записку Грегори Колету в пансион Радда - поделился своими подозрениями и
попросил встретиться с ним в час дня у Круглой церкви. Выйдя на улицу, он
бросил оборванному мальчишке монетку и велел отнести записку Колету,
пообещав, что тот даст гонцу еще одну монетку. Сорванец бросился бежать со
всех ног, а Бартоломью побрел к дому одного из спутников сына мистрис
Боумен.
Едва он подошел ближе, как понял, что все его попытки обуздать мор
тщетны. Из дома неслись вопли и причитания, внутри толпился народ.
Бартоломью проложил себе дорогу сквозь скопище людей и приблизился к
мужчине, лежавшему на постели. Хватило одного взгляда, чтобы понять - конец
несчастного уже близок. Он едва дышал, руки его были раздвинуты в стороны
из-за огромных нарывов под мышками. Один нарыв лопнул, и оттуда исходило
такое зловоние, что кое-кто из набившихся в комнату зевак зажимал нос.
- Давно он болен? - спросил Бартоломью старуху, которая плакала в
уголке. Та даже не взглянула на него и продолжала причитать, раскачиваясь
назад и вперед.
- Гнев Божий обрушился на нас! - выла она. - Он поразит всех, у кого
черные грешные души!
И еще много кого, подумал Бартоломью. Они с Колетом внимательнейшим
образом выслушивали все россказни о чуме, ходившие по Кембриджу, в надежде
разузнать о болезни как можно больше. Многие месяцы люди не говорили почти