"Роберт Грейвз. Царь Иисус" - читать интересную книгу автора

благочестивы даже в ребяческом, как бы все могли быть счастливы! Молодежь
должна наслаждаться жизнью и представлять своих богов и богинь высокими
светлоликими мужчинами и женщинами, которые мучают людей и друг друга своими
прихотями, потому что наделены сверхъестественной властью и простыми
человеческими страстями. Однако, становясь старше и постепенно знакомясь с
нравственным и историческим значением древних мифов, они должны в конце
концов попять, что боги и богини - это всего лишь словесные образы, тогда
как Бог - это то, что превосходит физическую природу, это вечная мудрость и
ответ на все но. чникающие вопросы.
Они шли следом за Гиллелем, одним из двух сопредседателей Высшего суда
и самым почитаемым теологом, рассматривая Священное Писание как
двусмысленное, по их собственным словам, в котором ни один текст не имеет в
виду то, что он, на первый взгляд, имеет в виду. Например, Гиллель широко
утверждал, что старое правило "око за око, зуб за зуб" означает совсем не
то, что означает с точки зрения варваров, то есть если человек выбил глаз
своему соседу, даже случайно, он должен выбить глаз и себе, а если он выбил
ему зубы, то он должен и себе сделать то же самое. Гиллель говорил: "Если
человек теряет глаз и зуб, то он не восстановит их, хотя бы кто-нибудь
другой потерял глаз или зуб. Бог в своей мудрости, скорее, предписывает
возместить ему ущерб деньгами, вещами или землей".
Симон не во всем был согласен со своими родичами. Теоретически он
допускал, что произведения Гомера или Гесиода, если рассматривать их как
вдохновенные религиозные тексты, могут служить не хуже Моисеевых Заветов,
потому что истинному философу все равно, на какой крюк вешать свой серый
плащ. Однако он был убежден, что Священное Писание евреев, особенно в его
пророческой части, имеет одно совершенное преимущество: оно живет верой в
будущее, упорной верой в совершенствование человечества. Ни о какой другой
национальной литературе нельзя сказать того же самого. Тут даже одиночество
Иеговы ему в похвалу, потому что Его можно рассматривать как тип
неповторимой Единственной Истины, тогда как все другие затемнены мелкими
противоречиями. А евреи, что ж, они единственны в одном смысле: только этот
народ во всем мире всегда живет с мыслью о Боге.
Ирод не был ни философом, ни поэтом. Он смеялся над поклонением Симона
одновременно и Платону, и пророку Иезекиилю, потому что сам полагался только
на грубую силу - силу, полученную благодаря захвату национальной святыни и
возросшую, когда он заставил соседние народы служить богу, которого он,
царь, сделал орудием своего величия. И еще в потаенном уголке его сердца
жила вера в то, что, принося богатые дары Иегове, в один прекрасный день он
вновь станет молодым и обретет таким образом бессмертие. Ирод был не из тех
людей, которые отступают от дела, каким бы оно ни казалось невозможным или
противоестественным, если оно могло прославить его имя так же, как имена
Геракла, Озириса, Александра и других смертных правителей, ставших богами
благодаря своим великим деяниям.
Симон даже представления не имел о том, как дал око простираются
честолюбивые замыслы Ирода, но время от времени ощущал, как неукротимый дух,
чуть отпущенный на свободу, смущает царя великим безбожием, однако ни разу
не смутил настолько, чтобы побудить его удалиться на. покой. Чего же Ирод
хочет? Неужели он воображает себя обещанным Мессией? К счастью, есть военная
мощь Римской империи, которая надежно защищает его от опрометчивых военных
действий и религиозных бунтов. Ирод спорит с книжниками во многих случаях,