"Е.Ф.Грекулов. Православная инквизиция в России " - читать интересную книгу автора

Монахи-тюремщики производили обыски, выискивая "зловредные тетрадишки и
письма", так как узникам было запрещено писать. Они следили, чтобы узники не
общались между собой и с караулом. Беспокойным узникам, нарушавшим суровые
тюремные правила, монастырские тюремщики вкладывали в рот кляп; его вынимали
только при принятии пищи. Для испанской инквизиции типичен кляп в форме
груши, которая могла раздвигаться во рту. Кляп, применявшийся в монастырских
тюрьмах, был проще по конструкции, но действовал не хуже испанского, когда
надо было заставить узника замолчать.

В 1728 г. в один монастырь был послан иностранец Яков Иванов, принявший
незадолго до того православие. Он обвинялся в том, что произносил
"сумасбродные слова". Чтобы лишить его этой возможности, ему всунули в рот
кляп. Такой режим предписывался и специальными инструкциями Синода: "... а
если оный колодник станет произносить важные и непристойные слова, то класть
ему в рот кляп и вынимать, когда пища будет дана, а что произнесет в то
время, то все записывать и, содержа секретно, писать о том в Тайную
канцелярию". Пищей для большинства заключенных были хлеб и вода, некоторым
давался скудный тюремный паек. Среди узников были, впрочем, и
привилегированные заключенные "благородного звания", которые получали пищу
от своих родственников.

Рассматривая своих узников как арестантов, монастырские тюремщики
хотели придать им и внешний арестантский вид. Так, архимандрит суздальского
Спасо-Евфимиева монастыря Серафим Чичагов пытался одеть своих заключенных в
тюремную одежду. Синод, однако, был вынужден охладить рвение тюремщика, так
как в монастыри часто ссылались лица без решений суда, в административном
порядке. Формально они не лишались гражданских прав, поэтому обращаться с
ними как с арестантами было признано неудобным. В 50-х годах XIX в.
правительство в связи со слухами об изуверском отношении монахов-тюремщиков
к своим узникам пыталось несколько смягчить режим в монастырских тюрьмах. Во
главе арестантского отделения хотели поставить светского коменданта, а в
придачу ему дать помощника из монахов. Но Синод решительно возражал против
такой реформы и в монастырских тюрьмах все осталось по-старому: военная
стража и тюремные служители были в полном подчинении архимандрита.

В монастырских застенках "для познания истины" заключенных нередко
пытали. Епископ Георгий Конисский так описывает практиковавшиеся в конце
XVII в. казни и пытки: "Казни сии были - колесовать, четвертовать и на кол
сажать, а самая легчайшая - вешать и головы рубить. Вины их изыскивались от
признания их самих, к тому надежным средством служило препохвальное тогда
таинство - пытки, которой догмат и поныне известен из сей пословицы
русской - кнут не ангел, души не вынет, а правду скажет, и которая
производилась со всей аккуратностью и по указанию Соборного уложения, сиречь
степенями и по порядку, батожьем, кнутом и шиною, т.е. разожженным железом,
водимым с тихостью или медлительностью по телам человеческим, которые от
того кипели, шкварились и вздымались. Прошедший одно испытание поступал во
2-ое, а кто не выйдет живым, тот считался за верное виновным и веден на
казнь"13.

Чаще всего пытали поднятием на дыбу. Как описывает историк М. Снегирев,