"Аласдер Грей. Пять Писем из восточной империи " - читать интересную книгу автора

что-то слишком часто, и в конце концов я вообразил, что между нами
происходит нечто невозможное, и на моем академическом балахоне появилось
пятно. Это заметили в школьной прачечной. На следующий день медицинский
инспектор сделал мне в паху небольшие ранки, которые не зажили до сих пор и
два раза в месяц требуют внимания врача. После этого я никогда не марал
одежду подобным образом. Мой непарный член иной раз твердеет от ласк Адоды,
но ничего оттуда не извергается.
Вскоре после операции академию посетил главный наставник по литературе.
Он оказался тучным человеком, таким же тучным, как я сейчас. Он сказал:
- Твои уроки воображения длятся дольше, чем у других учеников, между
тем здоровье твое не страдает. Что за гости посещают твою темную комнату?
Я ответил ему. Он задал новые вопросы. Чтобы описать всех,
потребовалось несколько дней. Когда я кончил, он немного помолчал, затем
спросил:
- Ты понял, к чему тебя готовят подобным образом? Я ответил
отрицательно. Он сказал:
- Поэту нужно чувственное, полнокровное раннее детство, усиливающее его
вожделения. Но сильные вожделения надо затем направить в узкое русло, иначе
получится просто здоровая человеческая особь. Поэтому за насыщенным ранним
детством должна последовать пора ученья с ее голодом чувств, особенно любви.
Голод побуждает отрока искать любовь там, где она ему еще доступна, - то
есть в памяти, где он только и может вкушать ее, и в воображении, где он
только и может дарить ее. Этот метод обучения, придуманный мною, либо
расширяет, либо губит ум ученика. Ты - моя первая удача. Встань же.
Я повиновался, и он, с трудом нагнувшись, повязал вокруг моих колен
темно-зеленые ленты.
- Теперь я поэт? - спросил я.
- Да, - отозвался он. - Теперь ты почетный гость императора и
трагический поэт, единственный современный автор, чей труд будет причислен к
мировой классике.
Я спросил, когда мне можно будет приступить к сочинительству. Он
ответил:
- Еще не скоро. Только император может предложить тему, достойную
твоего таланта, а он еще не готов это сделать. Но ожидание будет для тебя
легким. Время грубых одежд, скучных учителей и темной комнаты миновало. Ты
будешь жить во дворце.
Я спросил, нельзя ли мне сначала повидаться с родителями. Он сказал:
- Нет. Почетные гости обращаются к людям из низших сословий только ради
полезных знаний, а от родителей тебе сейчас никакой пользы не будет. Они
изменились. Может быть, твоя маленькая миловидная мама превратилась в
бесстыжую шлюху вроде ее сестры, а твой кряжистый немногословный отец - в
нудного подагрика вроде императора Гюна. После встречи с ними ты
преисполнился бы мудрой печали и захотел бы сочинять заурядные стихи о
быстротечности времени и опавших лепестках, уносимых потоком. Твой талант
следует поберечь для более возвышенной темы.
Я спросил, будут ли у меня во дворце друзья. Он ответил:
- У тебя их будет двое. Своим методом я воспитал еще одного поэта, не
очень хорошего, способного, когда придет повеление, разве что на
второразрядные вирши. Вы будете жить в одних покоях. Но твой лучший друг
тебя уже знает. Вот его лицо.