"Аполлон Григорьев. Мои литературные и нравственные скитальчества" - читать интересную книгу автора

Ушаков, кроме того, что написал наделавшего в свое время немало шуму
"Киргиз-Кайсака", писал постоянно театральные фельетоны в "Телеграфе", еще
больше чем "Киргиз" делавшие шум в литературном кружке, - был человек
чрезвычайно многосторонне образованный и остроумный...
И вот, право, не знаю, как мне лучше взяться, чтобы показать вам весьма
странные позиции шашек на тогдашних квадратиках литературной арены. Всего
лучше - ex abrupto {сразу, внезапно (лат.).} показать вам конечные,
последующие позиции их.
Василий Аполлонович Ушаков написал впоследствии "Кота Бурмосека", вещь
далеко более бездарную, чем изделия Федота Кузмичева, Сигова и иных
промышленников московского толкучего рынка. Да, кроме того, он в "Библиотеке
для чтения" - уже в ту пору ее упадка, когда Надеждин в "Телескопе" и
Шевырев в "Наблюдателе" разбили мгновенный кумир петербургской молодежи -
Брамбеуса, {26} - написал вещь весьма гнусную под названием "Висяша", {27}
нечто вроде бездарного и совершенно бестолкового доноса на безнравственность
эстетических учений, которых пламенную проповедь только что начинал в
"Молве" под названием "Литературных мечтаний" - великий борец, Виссарион
Белинский.
Сергей Тимофеевич Аксаков кончал свое поприще - авось-либо вы хотя это
знаете - высокой эпопеей о Степане Багрове, Записками об охоте, уженье,
детских годах, в которых во всех являлся великим и простым поэтом природы, и
умирающею рукою писал гимн освобождения от векового крепостного рабства {28}
- великого народа, любимого им всеми силами его широкой, святой и простой
души.
А между тем, он-то, дорогой нам всем при жизни и благоговейно чтимый по
смерти старец, и продергивается в азартной статье Василья Аполлоновича
Ушакова.
И сделайте вы божескую милость, не торопитесь вы, люди вчерашнего и
люди нынешнего дня, произносить осуждение над Васильем Аполлоновичем
Ушаковым - и, главное, не подумайте вы, пожалуйста, чтобы из личной вражды к
Сергею Тимофеевичу Аксакову или из литературной зависти писал он эту
азартную статью, - а прочтите, с одной стороны, литературные воспоминания
Аксакова да припомните хоть даже в общих чертах, по учебнику, деятельность
купца Николая Полевого, значение московского "Телеграфа" и тому подобное.
Ведь поражающею пустотою содержания жизни веет от литературных
воспоминаний С. Т. Аксакова - и веет именно потому, что эта книга и глубоко
искренняя, как все, что ни писал он, и искренно талантливая, переносящая вас
совсем в тот мир, который она изображает... Что за мелкие интересы с
огромными претензиями на литературное аристократство! думаете вы, да и я,
человек той поры, думаю заодно с вами, читая о время ли препровождениях
князя Шаховского, Загоскина, самого Аксакова, Писарева, Кокошкина в
подмосковной этого последнего, тогда директора московского театра, о
литературно ли театральных стремлениях тогдашних всех этих весьма достойных
уважения людей! Огромное место, например, в воспоминаниях С. Т. Аксакова
занимает покойный водевилист Писарев. Может быть, он и был талантливый
человек по натуре, да ведь талант-то свой употреблял он ровно на такой же
вздор, на какой в наши дни употребляют свою бездарность гг. Родиславские,
Дьяченки, авторы водевилей с переодеванием. Может быть, и даже не может
быть, а наверно, ибо мы нравственно обязаны верить всегда честному
повествователю, - это была натура раздражительно страстная и тонкая, и