"Ольга Григорьева. Ладога " - читать интересную книгу авторане сдюжить мне супротив Хорькова отца...
Набрал я в грудь воздуху побольше, заорал, стараясь голос погрубее сделать: - Давай, Клемень! Лупи ее, стерву! А ты, змея, сюда выйди - я-то тебя похлеще мужа проучу! Вовек не забудешь! Иди сюда, говорю, а то пожалеешь! Сперва Клемень не услышал меня, а после затих, прислушиваясь. Тут я уж совсем расстарался: - Гадюка ползучая! Бей ее, Клемень! Лупи! От страха у меня голос и впрямь сиплым стал. Клемень не признал, выкликнул через дверь: - Ты кто такой, чтоб мне да моей жене указывать? - Ха, твоей! Может, она больше мне жена, чем тебе, дурню набитому! Клемень и без того крепким умом не отличался, а теперь вовсе озверел. Оно понятно - что жену лупцевать, когда стоит да смеется на пороге ее полюбовник?! Дверь чуть вместе с притолкой не вылетела - так распахнулась... Клемень вывалился на крыльцо, уставился осоловевшими от гнева да медовухи глазами на меня, а потом по толпе ими зашарил - никак не мог понять, кто над ним издевался... Тут меня ум-то и покинул... Не мудрено ошалеть со страху, когда нависает над тобой детина в полтора аршина ростом да хочет тебя живьем в землю врыть... Поморгал я на него глазами, да и ляпнул: - Доброго здоровья тебе, хозяин... Глупее не придумаешь, но с перепугу и большую глупость сотворить недолго. ринулся на меня. Боги страшного не попустили - попятился я да зацепился за щербину в доске, шлепнулся наземь. А Клемень мимо пролетел - родичам в руки. Те долго думать и мяться не стали - съездили пару раз по осоловевшей роже да скрутили буяну ручищи за спиной... Я на них глядел, холодным потом обливался, не замечал одобрительных взглядов, на меня устремленных... Хорек поволок бесчувственное тело отца обратно в избу, народ расходиться стал, о моей хитрости болтая, как вдруг выскочила из избы женщина. Маленькая, измятая, с кровавыми пятнами на рваном сернике - не сразу и признал в ней Сипачиху. - Миленький, - бухнулась мне в ноги, - родимый! Да хранят тебя боги! - Мама! - Хорек отца бросил, к ней подскочил. - Кланяйся, сынок! Кланяйся... - гнула она его голову исцарапанными в кровь руками. Хорек поднял ее заботливо, повел к крыльцу, а у самого порога оглянулся: - Прости за прежнее. Коли нужда какая будет - обращайся, не подведу. Он, и верно, начал за мной тенью ходить, любых обидчиков отваживать, да только перестали меня обижать. Слухи у нас, в Приболотье, что ветер - летят, не усмотришь. Вскоре по всем печищам расползлась весть о новом мудреце, что самого большого мужика повалил... Я поверить не мог, как быстро из убогого и никчемного в мудреца превратился, лишь дивился непостижимости людской... А люди ко мне приходить стали. Кто с бедой, кто за советом, а кто просто о жизни посудачить, вопросы задать. Я тушевался сперва, а после |
|
|