"Ольга Григорьева. Ладога " - читать интересную книгу автора

привык, даже загордился собой - таким нужным человеком стал! Старик про
удачи мои слушал с полатей - хворый лежал, - улыбался в бороду. Так и помер
с улыбкой...
А едва умер он - позвали меня к Старейшине.
Горе глаза застит - не видел я, когда шел, ни роскоши, ни простора в
доме Старейшины. Да и челяди, за спиной шепчущейся, не замечал... Очнулся
лишь от властного голоса, словно гром надо мной прогремевшего. Вскинул
голову, утер слезы с глаз и обомлел. Сидел передо мной сам Старейшина -
могучий, грозный, всеми приболотными печищами почитаемый... Мало того что
сам он страшил, так еще нависала над его головой оскаленная волчья пасть,
словно предупреждая - не любит здешний хозяин шутить и болтать попусту.
А у ног мужа пристроилась невысокая ладная женщина. Глаза теплые,
фигура мягкая, кожа - бархат заморский! Все ведали - жена у Старейшины
красавица, да мне ее видеть не доводилось прежде, вот и остолбенел от такой
красы...
- Наслышаны мы о твоем горе. - Голос у Правящей оказался глубоким,
ласковым. Грел, будто весеннее солнышко, без жара. - Плачем с тобою вместе,
но не для печали звали тебя - для радости...
Я плохо соображал, хлопал глазами, пялился на оскаленную волчью морду.
Женщина улыбнулась, продолжила:
- Вчера, на заре, разрешилась я от бремени. И, уже не сдерживая
гордость, закончила:
- Мальчиком!
А я, собой занятый, и не знал ничего!
Старейшина остановил ее, едва шевельнув пальцами.
- Боги сжалились - подарили мне сына, когда уж совсем отчаялся. Он для
меня - божий дар. Люди о тебе многое болтают, славят и ум твой, и смекалку.
Тебе и честь оказываю - нареку сына тем именем, какое изберешь! Да учить
его будешь всему, чему сам учен!
Он смотрел пристально, буравил взором, словно ждал от меня чего-то...
Чего?
Я силился уразуметь и не мог. Горе еще сжимало сердце, а, радость
поверх него легла - вовсе примяла...
- Благодари, тупица! - цыкнули откуда-то сзади. Я оглянулся... Поплыли
стены, смешались лица, даже боли от падения не почуял. Очнулся я в
опустевшем доме Старика. Качалось пред глазами сморщенное лицо Сновидицы,
пахло травами. Захотелось рассказать ей все, да язык не слушался.
Она заговорила первой:
- Эх, Хитрец, неведомо, спас тебя Старейшина иль погубил. Даже я не
знаю. Ведаю только, что этому мальчику имя не надобно. Много у него будет
имен, но ты все же потешь Старейшину, назови ребенка Славеном - и звучно, и
красиво...
- Каких имен? Почему много? - удалось прохрипеть мне. Сновидица
бережно приподняла мою голову, поднесла к губам чашку с зельем.
- Пей, пей да не слушай глупую ведьму.
Я покорно всосал внутрь отвратительную вонючую жидкость. Отлегла
тяжесть с души, поплыли перед глазами видения...
Снился мне Старик в призрачно-белых одеждах. "Славен, - говорил он и
улыбался. - Славен..."
А наутро проснулся я уже с именем на устах. Старейшине оно глянулось -