"Пьер Грималь. Сенека " - читать интересную книгу автора

за столом киника Деметрия. В то же самое время Сенека никогда не скрывал
своего высокомерного презрения к философам, ограничившим себя сферой
преподавания (cathedrarii), к завсегдатаям лекционных залов, являвшихся,
словно в театр, "не для того, чтобы учиться, но... стремясь потешить слух
очередной речью, насладиться звуками чужого голоса и выслушать очередную
историю". Подобные люди отличаются крайней аккуратностью и прилежанием,
никогда никуда не опаздывают, порой пользуются гостеприимством того или
иного философа, но никакой пользы из общения с ним извлечь не способны. В
качестве обратного примера Сенека вспоминал время, когда, обучаясь у Аттала,
он "дневал и ночевал" в школе своего наставника, являясь сюда первым и уходя
последним, как он допекал своими вопросами добряка-учителя даже вне стен
школы, как в своей жажде знаний забегал вперед объяснений Аттала, который,
надо отдать ему должное, никогда на них не скупился. Но если молодой Сенека
с такой жадностью внимал философам, то вовсе не из желания самому поскорее
сделаться философом - umbraticus. Как он поясняет, им двигало стремление
"вернуться домой поумневшим и подготовленным к философии". Школа есть школа,
а жизнь есть жизнь, и задача школы как раз в том и заключается, чтобы
наилучшим образом подготовить человека к жизни "дома", то есть дать ему
возможность выстроить свое существование сообразно с положением, диктуемым
рождением, семейными обязанностями и долгом, например, в духе pietas -
почтительного уважения к воле и пожеланиям отца (Сенека своего отца очень
любил). Точно так же и Цицерон никогда не допускал мысли, что увлечение
философией может вынудить его вести уединенную жизнь кабинетного затворника.
Как и Сенека, он видел в философской культуре средство, помогающее сделать
жизнь интереснее и насыщеннее, приблизить ее к Разуму и Добру; средство, не
ограничивающее свободу действий, но направляющее эти действия.
Множество недоразумений и ошибочных суждений о Сенеке (как и о
Цицероне) уходит корнями в представление, в соответствии с которым философия
в Древнем Риме существовала отдельно от обычной жизни, а "серьезных"
философов, все свое время посвящавших размышлениям, - формулируя свои мысли
по-гречески, - если только они не примирялись со званием "любителей",
городская жизнь вообще не касалась. Подобное представление о философской
культуре как о декоративном элементе, не имеющем никакого практического
применения, критиковал Сенека и отвергал Цицерон. Действительно, для нас
сегодня очевидно, что с первых дней истории Древнего Рима философская мысль
активно участвовала в формировании древнеримской мысли вообще, во всех ее
аспектах - политическом, художественном, правовом и нравственном.
Вместе с тем, если в жизни Цицерона не так уж сложно проследить за
ходом событий политического плана, но гораздо труднее определить, какую роль
сыграла в этих событиях философия, то с Сенекой дело обстоит как раз
наоборот. Сведения о наиболее важных годах его активной политической
деятельности, проведенных в ранге "министра" при дворе Нерона, почти до нас
не дошли, но зато мы можем составить более или менее полное представление о
его эволюции мыслителя. Главной причиной такого несоответствия остается,
конечно, состояние имеющихся в нашем распоряжении источников, - главной, но
не единственной. В ряду других причин следует упомянуть тот факт, что оба
мыслителя жили в разное время и при разных политических режимах, к тому же
отличались друг от друга темпераментом. Да и уровень развития литературной
мысли в середине I века до н. э. и в середине I века н. э. существенно
разнился. Но все эти различия ни в коем случае не должны заслонить от нас