"Джон Гришем. Покрашенный дом" - читать интересную книгу автора

- Ну, как Трот? - спросила она.
- Гораздо лучше, - сказала миссис Спруил.
- Да просто отлично, - сказал мистер Спруил.
Бабка пощупала Троту лоб.
- Температура была? - спросила она.
Трот отчаянно замотал головой. Конечно, вчера ведь никакой температуры
не было, откуда ей взяться сегодня?
- Голова не болит?
Трот явно не очень-то знал, что это такое, равно как и остальные
Спруилы. Думаю, что он всегда, всю свою жизнь, был больной на голову...
Тут мистер Спруил сам занялся Тротом, вытерев ему рукой рот и смахнув
каплю сладкого сорго с губы.
- Мы думаем взять его с собой в поле. Усадим в тени, под прицепом.
- Если натянет облака, он тоже сможет собирать хлопок, - добавила
миссис Спруил. Было ясно, что Спруилы уже все решили насчет Трота.
Черт бы вас всех побрал, подумал я.
Рики в свое время научил меня нескольким ругательствам. Обычно я
практиковался в их применении в лесу, возле реки, а потом молился, прося
отпущения грехов.
А я-то уже предвкушал еще один день безделья во дворе в тени деревьев,
присматривая за Тротом, играя в бейсбол и вообще наслаждаясь жизнью.
- Может быть, - сказала Бабка, раздвигая Троту веки большим и
указательным пальцами и изучая его широко раскрытый глаз. Трот испуганно
косился на нее вторым глазом. - Ну ладно, я все равно буду поблизости, -
сказала Бабка, явно разочарованная.
За завтраком я слышал, как она сказала маме, что, по ее мнению, самым
лучшим лекарством в данном случае будет хорошая порция касторового масла с
лимоном и отваром какого-то черного растения, которое она выращивала на
подоконнике. Я даже жевать перестал, когда это услышал. Это было ее старое
средство на самый крайний случай, она его и на мне несколько раз пробовала.
Это было почище любой хирургической операции! Все мои болячки тут же как
рукой снимало, когда эта отрава прожигала меня всего, с головы до пальцев
ног, продолжая жечь и после этого.
Однажды она приготовила такое "верное средство" для Пап-пи, когда у
того был запор. И он два дня не вылезал из сортира, неспособный ни к каким
работам. Он все время просил воды, и я мотался взад-вперед, таская ему эту
воду в кувшине. И думал, что он ее убьет, когда выйдет. И когда он наконец
вышел - бледный и даже несколько похудевший, - то тут же решительно
направился к дому, такой злющий, каким его никто никогда не видел. Родители
немедленно запихали меня в пикап, и мы уехали подальше на целый день.
Бабка еще раз пообещала Троту, что весь день глаз с него не спустит. Он
ничего не ответил. Только перестал жевать и уставился пустым взглядом через
стол в сторону Тэлли, которая делала вид, что меня тут вообще нет.
Мы вернулись в дом. Я уселся на переднем крыльце, дожидаясь, когда
появится Тэлли и мысленно проклиная Трота за его глупость. Может, конечно,
он еще раз свалится в поле. Конечно, когда солнце будет в зените, он опять
свалится и меня снова попросят посидеть с ним, пока он там валяется на своем
матрасе.
Когда все собрались у прицепа, я поздоровался с Мигелем. Его команда
выбиралась из амбара и рассаживалась возле одного борта в прицепе. Спруилы