"Джон Гришем. Покрашенный дом" - читать интересную книгу автора

быстро-быстро раздевался догола. Вода в лохани была очень холодная.
С помощью куска мыла, купленного в магазине, и мочалки я начинал
старательно оттирать с себя грязь, а также взбивать и мутить воду, чтобы
маме не был виден мой срам, когда она придет руководить процессом. Сперва
она пришла, чтобы забрать мое грязное белье, потом принесла чистое. Потом
вплотную занялась моей шеей и ушами. Мочалка в ее руках тут же превратилась
в настоящее орудие пытки. Она скребла мне кожу так, словно грязь, что я
собрал на себя во время работы в поле, бросала ей прямой вызов. И в течение
всего этого процесса она не уставала поражаться тому, сколько грязи я могу
на себя собрать.
Когда шею уже начало драть, она атаковала мои волосы, как будто они
были забиты вшами и комарами. Потом полила мне голову холодной водой из
ведра, чтобы смыть мыло. Мои унижения завершились тем, что она наконец
перестала скоблить мне руки и ноги, милостиво предоставив самому отмывать
тело.
Когда я вылез из лохани, вода в ней была вся бурая и мутная - в ней
плавала грязь, собранная за неделю в арканзасской дельте. Я вытащил пробку и
стал смотреть, как она вытекает и уходит сквозь щели в полу веранды. А я
пока что вытерся и влез в чистый комбинезон. Я ощущал себя чистым и свежим и
еще фунтов на пять легче. И был готов ехать в город.
Паппи решил, что сделает только одну ездку в город. Это означало, что
Бабка и мама будут сидеть рядом с ним впереди, а мы с отцом поедем сзади, в
кузове, вместе со всеми десятью мексиканцами. Мексиканцев вовсе не волновала
перспектива ехать в битком набитом кузове, но меня это здорово раздражало.
Когда мы отъезжали, я успел понаблюдать, как Спруилы вытаскивают из
земли колья и отвязывают веревки, спешно освобождая от них свой старый
грузовик, чтобы тоже ехать в город. Все были заняты делом, исключая Хэнка,
который сидел в тени и что-то ел.
Чтобы пыль не взлетала из-под колес и не душила нас, сидящих в кузове,
Паппи ехал по нашей грунтовой дороге со скоростью меньше пяти миль в час.
Это, конечно, было очень мило с его стороны, но не очень-то помогало. Нам
все равно было жарко и душно. Субботнее мытье было ритуалом в сельских
районах Арканзаса, но вот в Мексике, по всей видимости, нет.

* * *

По субботам некоторые фермерские семьи приезжали в город к полудню.
Паппи считал это грехом - проводить впустую столько времени, наслаждаясь
субботним отдыхом, так что вовсе не спешил туда добраться. Зимой он не раз
угрожал, что вообще перестанет ездить в город, кроме как по воскресеньям, в
церковь. Мама рассказывала, что однажды он целый месяц вообще не вылезал с
фермы, и это означало даже бойкот церкви, потому что проповедник его чем-то
оскорбил. Чтобы оскорбить Паппи, многого не требовалось. Нам еще крупно
повезло: многие издольщики вообще никогда не покидали свои фермы. У них не
было денег на бакалею и не было машин, чтобы добраться до города. А еще были
такие арендаторы вроде нас, да и владельцы земли тоже, кто ездил в город
редко. Мистер Кловис Бекли из Карауэя, как уверяла Бабка, не был в городе
четырнадцать лет. И церковь не посещал еще со времен до Первой мировой
войны. Я сам слышал, как люди молились за его душу во время наших
религиозных бдений.