"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

***

Я считаю, что иногда провокация вызывает такую неподдельную реакцию,
что не всякий гениальный актер способен гарантировать ее эффект. И не говорю
иногда актерам, что произойдет в кадре, чтобы снять непосредственную
реакцию. В данном случае прекрасный актер Георгий Штиль стал моей "жертвой".
Был ясный, но довольно холодный день. Я подошел к Далю и тихо его
попросил: "Олег, будешь слезать с "катюши", заденешь сапогом ведро, чтобы
оно упало на Жору". Как раз в это время на съемочной площадке появился
только что приехавший Булат и встал среди зевак, наблюдавших съемку. Олег
слезает с "катюши", ведро опрокидывается, Жора вскакивает, как ошпаренный
и... идет непечатный текст. (Звукооператорша аж выскочила из тонвагена с
красными ушами.) Булат подходит ко мне и говорит: "Ну что такое? Олег
хороший актер, и... такая неловкость". - "Булат, ну с кем не бывает?" - Я не
рассекречиваю задуманное. На объяснения с соавтором на площадке нет времени.
Высушили Жорину гимнастерку. Он оделся. Объявляю съемку дубля. Я шепчу
Олегу: "Повтори то же самое". Олег меня понимает, опять задевает ведро, и
снова Жора вскакивает. Булат уже не выдерживает: "Олег! Ну что с тобой, в
самом деле?" Ну, тут уж все рассмеялись. Штиль сказал с укором: "Вы не
верили, что я сыграю и без ваших хитростей?" В картину вошел все-таки первый
дубль, потому что во втором Жора, естественно, смекнул, что его дурачат, и
реакция оказалась слабее.

***

Булат был под постоянным и недремлющим надзором ЦК КПСС, КГБ. И в
Госкино меня предупреждали: "Смотри... Мало того что ты на заметке у Ермаша
<Ф. Т. Ермаш, в прошлом секретарь Свердловского обкома КПСС, в середине 60-х
годов был заведующим отделом кино в ЦК КПСС - В.М.> , закрывшего в твоем
театральном прошлом два спектакля в Свердловске, ты еще Окуджаву берешь в
соавторы". И впрямь наш фильм загодя пугал начальство Госкино тем, что не
прославлял войну, а смеялся над ее нелепостями. Показывал врагов не
страшными зверями, как это было принято в фильмах о войне, а людьми тоже
мыслящими, что было недопустимо для идеологии ГлавПУРа. (Но, что
парадоксально, именно ГлавПУР-то и спас нашу картину от уничтожения.)
Госкино железно отвергло наш фильм, запретило его как пацифистский. Но об
этом по порядку.
На подъем я был всегда легок и вскоре отправился со своей картиной на
базу Северного флота в Североморске. Затем показал "Женю, Женечку..." в
Балтийске. И везде моряки и офицеры принимали картину как нормальные
зрители, переживали за героев, хохотали. Я осмелел и показал фильм еще в
нескольких наземных воинских частях. В общем, накопил пачку отличных отзывов
от политотделов. И тогда же дал телеграмму протеста председателю Совета
министров Косыгину на триста слов. Там были такие слова: "...Даже
преступники знают, за что их судят, а нашу картину уничтожают без объяснения
причин".
И вот мы с Булатом решились отправиться в "логово врага" - в ГлавПУР. А
в это время случилось так, что твердокаменный начальник Епишев куда-то уехал
и его замещал контр-адмирал, у которого с чувством юмора всё оказалось в
порядке. На просмотре картины мы с Булатом сидели прямо за этим адмиралом,