"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

улетел...". И с этого дня ее распевали редакторы всех отделов, ее можно было
услышать и в нашей столовой, и в редакционной библиотеке.
На лето "Литгазета" выдавала своим сотрудникам путевки в ведомственные
дачи на станции Шереметьево. На огромном, огороженном заборчиком участке
располагались однотипные небольшие дачки с террасками. Каждая - на две
семьи. Со всех сторон дачный поселок был окружен лесом, а над деревьями и
крышами домов то и дело низко летели самолеты, ибо совсем недалеко от нас
располагался Шереметьевский аэродром.
Дача, где я поселилась со своей семьей, находилась в двух шагах от дачи
Булата. Я скоро подружилась с соседкой - светловолосой спокойной молодой
женщиной Галей, женой Булата. В свою очередь его маленький сын Игорь
сделался приятелем моей дочки Кати. И хотя наши дачи разделяли всего
несколько метров, Игорь то и дело названивал нам по телефону, задавая один и
тот же вопрос:
- А Катя выйдет гулять?
Надо сказать, что сам Булат в Шереметьевку ездил не каждый день. Тем не
менее несколько раз мы с ним вместе уезжали туда прямо после работы. Однажды
в электричке я рассказывала ему сюжет рассказа, который собиралась написать.
Выслушав меня, Булат сказал:
- Придумано довольно интересно. Но мне кажется, что тут все-таки есть
некоторая нарочитость...
Наверное, он был прав. Во всяком случае тот рассказ я так и не
написала.
Каждый приезд Булата в дачный поселок для всех его обитателей
превращался в праздник. Поздно вечером, уложив спать наших детей и
родителей, мы большой компанией шли в лес, разжигали там костер и
усаживались вокруг него. Вернее, вокруг Булата с гитарой, который садился
возле огня и пел одну песню за другой. Потрескивал в костре собранный нами
валежник, шумели обступившие нас елки, и красный огонь освещал лицо...
Там же, в Шереметьевке, у Булата появилось новое увлечение: из корней
молодых елочек он делал необычайно выразительные скульптуры. Одна из таких
скульптур, "Музыкант", превратилась потом в песню "Чудесный вальс". Целая
полка в его комнате была заставлена этими скульптурами, часть которых он
дарил друзьям. У меня долго хранились его деревянные "Влюбленные", пропавшие
потом при переезде.
Уже к концу лета я заметила на террасе соседней дачи незнакомую
темноволосую женщину с красивым печальным лицом. То была мать Булата, не так
давно вернувшаяся из ссылки. На ее красивом замкнутом лице лежала тень
пережитой ею трагедии.
К сожалению, трагически сложилась судьба первой семьи Булата. Его жена
Галя чрезвычайно тяжело пережила разрыв с мужем и его женитьбу на
ленинградке Оле Арцимович. Довольно скоро после этого события она скончалась
от инфаркта. Игорь Окуджава, оставшийся после смерти матери на попечении
престарелой бабушки, по сути дела оказался предоставленным самому себе.
Сдружившись с компанией юных наркоманов, он стал принимать наркотики, успел
побывать в тюрьме и умер, будучи еще молодым человеком.
Меж тем слава Булата росла, он давал концерты не только в Москве или
Ленинграде, но уже выезжал со своими песнями за границу. Особенно тепло,
насколько я знаю, его принимали в Польше. Мне довелось передать ему пачку
польских газет, где о его концертах писали восторженно.