"Я.И.Гройсман, Г.П.Корнилова. Встречи в зале ожидания: воспоминания о Булате Окуджаве " - читать интересную книгу автора

эстраде явно господствовали Вознесенский и Евтушенко.
Как бы соревнуясь, они читали стихи, всё более "заводящие" публику.
Оба - прекрасные декламаторы. Евтушенко, пожалуй, был особенно артистичен...
Как и все в зале, я был в восторге от этой декламации и больше других
поэтов записывал на магнитофон и снимал любительской фотокамерой именно
Евгения Евтушенко. А теперь, прослушивая те давние записи и рассматривая
старые фотографии, понимаю, что самыми-то ценными являются снимки и записи
Бориса Слуцкого и особенно Булата Окуджавы. Причем не только записи тех
песен, которые Окуджава спел, но прежде всего тех стихотворений, которые он
тогда прочитал.
В фильм Хуциева вошла из спетых в тот вечер только песня о "комиссарах
в пыльных шлемах". Кажется, примерно в то время Окуджава (по совету
Евтушенко) изменил в ней одну строку и вместо "на той далекой, на
гражданской", спел "на той единственной гражданской". А еще он пел уже тогда
знаменитую песню об Арбате, песенку о старом короле.
И все-таки главное то, что он в тот вечер еще и читал стихи.
Шутливое стихотворение "Как я сидел в кресле царя" он предварил
небольшим комментарием о том, как проходили когда-то придворные празднества
в Павловске, летней резиденции русских царей. Другое же стихотворение - с
безобидным названием "Стихи об оловянном солдатике моего сына" - им никак не
комментировалось и было принято публикой достаточно тепло. Но я думаю, что
всерьез оно не было воспринято почти никем.
Это стихотворение - предостережение о грядущих усобицах, в которых так
безрассудно самоистребляется человечество, стихи о вечной вражде и вечном
недоверии. Стихотворение это долгие годы у нас не публиковалось. Но через
пять лет именно за него Булату Окуджаве на международном конкурсе поэзии в
Югославии будет вручен высший приз - "Золотой венец". В той самой Югославии,
которая, конечно, и не подозревала тогда о том, что именно ее народам надо
бы услышать это предостережение Булата Окуджавы - сына грузина и армянки,
русского поэта.
В Политехническом Борис Слуцкий одним из первых решился публично читать
антисталинские стихи и стихи об антисемитизме.
Но не только и не столько политические стихи или намеки, сколько сам
талант, свежесть, красота, молодость, стремление к справедливости - всё то,
что так ощутимо присутствовало в стихах, звучавших со сцены, заставляло
аудиторию воспринимать их столь горячо и восторженно.
Много позже я сделал на Всесоюзном радио передачу по некоторым этим
записям, а недостающую фонограмму выступления Михаила Светлова (он выступал
в Политехническом только на одной киносъемке, на которую я, к сожалению, не
попал) взял из записанного мною же выступления в музее Маяковского, где я
тогда работал и где в начале 60-х годов уже раза три записывал Булата
Окуджаву.
Впервые я услышал Булата у Левы Аннинского.
...В какой-то промозглый вечер мы с женой идем к нашим студенческим
друзьям, Аннинским, идем не на вечеринку, а просто посидеть, выпить,
поговорить, - в то время университетские связи еще не распались...
И вот мы сидим, и хозяин хвастается своими новыми записями и новым
магнитофоном - это еще редкость по тем временам. Он говорит, что собирает
студенческий фольклор и что появилась совершенно изумительная шансонье - Ада
Якушева. Фамилию, может быть, я и не запомнил тогда, но слово "шансонье"