"Василий Семенович Гроссман. Тиргартен" - читать интересную книгу автора

густые и плоские реки.
Фрицци сидел в креслице; грохот дождя по оцинкованной жести и листве,
влажная духота, туман, желтые рыхлые облака - все это смешалось в дремлющем
сознании гориллы и породило сновидение более яркое, чем сегодняшняя
реальность...
Это было в лесах тропической Африки, где днем под могучей плотной массой
древесины, лиан, листвы стоял мрак, где духота была так ужасна, а воздух так
неподвижен, что казалось, здесь спящие молекулы газов, составляя воздух, не
подчиняются законам Авогадро и Жерара. В этих лесах горячие ливни почти весь
год со страшной силой, способной вызвать всемирный потоп, хлобыстали по
черной, трясиноподобной земле. Здесь обезумевшие от влаги, жары, от жирного,
сытного перегноя деревья, теряя индивидуальность, переплетаясь ветвями,
прижимались друг к другу сочными стволами, стянутые, связанные между собой
сотнями тысяч лиан, кишочек и кишок, мышц, артерий, со свинцовотяжелой
жаркой папахой толстокожей листвы, создали лес, подобный единому
грандиозному телу.
Живой, дышащий, древесно-лиственный сплошняк был так плотен, неподвижен,
тяжел, что мог быть сравним только с геологическим напластованием. Лес лишь
казался мертвым, в нем шла бешеная жизнь. На потоки горячих ливней лес
отвечал взрывом жизни - бившими вверх потоками чудовищно быстро и энергично
делящихся клеток. Тяжесть лесного воздуха, равного по плотности горячей
воде, была напереносима для человека и большинства зверей, здесь, как в
воде, можно было задохнуться без скафандра. В промежутках между ливнями
из-под каждого листа выходили, разминая лапки, прочищая свои дуделки, сотни
насекомых, а листьев здесь имелось много. Гудение делалось густым, и
казалось, гудит не воздух, а сам лес низко и тяжело звучит биллионами своих
стволов, лиан, ветвей, листьев. Москиты и комары во тьме леса висели еще
более темной, неподвижной тьмой, мешая друг другу двигаться, не умещаясь в
кубе воздуха. Их количество было выразимо лишь тем же числом, каким в
граммах выражается масса галактики.
Прожив здесь день, молодой человек мог состариться, одряхлеть от
страдания. В этих лесах обитали гориллы. И дремлющий в клетке Берлинского
зоологического сада горилла увидел себя во сне в горячей тьме леса, увидел
мать, старших братьев и сестер, обмахивающихся от комаров ветвями, и слезы
счастья выступили на его спящих глазах из-под коричневых век.

6


Во время дождя Рамм и его спутник Краузе укрылись в павильоне, где в
летнее время продавалось мороженое. Павильон еще не был открыт, но плетеные
кресла и столы уже были привезены со склада.
Старик сторож и Краузе, пережидая дождь, сидели в креслах, курили и
разговаривали.
Краузе был переплетным мастером, ему искалечило при трамвайной катастрофе
руку, помяло грудь, и теперь он жил на пенсии. Казалось, пустой случай свел
их несколько дней назад, когда Рамм совершал вечерний служебный обход. У
Рамма было доброе и чистое сердце, но бедный ум его не мог разобраться в
вихре жизни. И его ненависть к страшным хозяевам Германии, выдумавшим расу
господ, превращала его сочувствие и любовь к людям в презрение.