"Василий Гроссман. Четыре дня" - читать интересную книгу автора

- Ну как, что с парнем?
Доктор пожал плечами и плюнул.
- Надо быть полной идиоткой, совершенно выжившей из своих куриных
мозгов, чтобы беспокоить врача в таких случаях, - сердито сказал он и пошел
со двора.
- Что, пустяки? - обрадовался Москвин.
- Какие пустяки? - удивился доктор. - Но вы себе представляете, чем
я могу помочь молодому человеку, которому прикладом раздробили череп и
который умер по крайней мере сорок минут назад. А? Как вы думаете - в таких
случаях надо беспокоить врача?
Они вышли на улицу, и сверху донесся острый, сверлящий крик, в котором
не было ничего живого и человеческого, - так кричит железо, когда его
сверлят насквозь.
Доктор остановился на мгновенье и тихо сказал:
- Я уже не говорю о том, что прогулялся совершенно бесплатно. Как-то
неловко брать в таких случаях деньги.
Всю обратную дорогу доктор рассказывал Москвину, когда и кем были
построены дома, мимо которых они шли. У него была громадная память, он
помнил и знал все: сколько стоил дом, приносил ли он доход; доктор даже
знал, как учатся дети домовладельцев и где живут их замужние дочери.
Они не встретили ни одного человека, звуки шагов раздавались громко,
как в ночной тишине.

IV
В блюдечко было налито постное масло, ватка служила фитилем --
называлась эта конструкция "каганец" и пользовались ею для освещения взамен
электричества. Каганец трещал, должно быть, к маслу была примешана вода,
желтый пальчик пламени сгибался и разгибался, читать при его свете было
почти невозможно.
Они сидели на своих кроватях и смотрели, как тени мешков, ящиков, банок
струились и извивались по стенам, бесшумно сталкиваясь и вновь разбегаясь.
Факторовича лихорадило. Он измерял после ужина температуру, и у него
оказалось больше тридцати восьми градусов. Лицо его с продавленными щеками
было совсем темным. Москвин уговаривал его лечь в постель и взялся ему
помочь снять туго сходившие сапоги. Москвин повернулся задом к Факторовичу,
и тот протянул сапог между широко расставленных ног Москвина. Москвин,
ухватив задник сапога, старался устоять на месте, а Факторович толкал его
второй ногой в зад, и от этого cапог сходил с ноги. Им обоим было больно,
они кряхтели. Москвин говорил, сердито скаля зубы.
- Зачем ты каблуком жмешь, сволочь, да еще в самый копчик.
- Проще всего носить ботинки, - сказал Верхотурский.
- Ботинки? - спросил Факторович, и в голосе его было презрение.
Москвин вдруг побежал, держа в руках сапог.
- Теперь давай второй, - сказал он, а Верхотурский подозрительно
засопел и спросил:
- А мыть ноги это тоже буржуазный предрассудок, товариш Факир?
- Мыть ноги? - переспросил Факторович, и снова голос его был полон
презрения.
- Да, - сердито и громко сказал Верхотурский, - завтра утром военком
пластунского полка будет мыть ноги, верьте мне. - Он снова засопел и