"Цзян Гуан-цы. На реке Ялунцзян (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

навстречу. Восхитителен этот уголок природы!
Больше десяти лет прошло с тех пор, когда целые дни напролет - лишь бы
не мешал дождь - играли в роще два малыша: девочка и мальчик. Обоим было лет
по семь. Со стороны, вероятно, они казались двумя ангелочками, спустившимися
с неба. Девочка напоминала небожительницу. На ее щеках словно цвели розы,
губы рдели, как киноварь, глаза были серые, как осеннее море, руки нежные,
словно молодые ростки бамбука, косы пышные, черные, как вороново крыло, и
такие забавные ямочки на щеках! Просто ангел, сошедший на землю! Нет других
слов, чтобы описать ее. Вы думаете, я преувеличиваю? Нет, мне едва ли
удалось передать тысячную долю ее прелести. Я не мастер описывать, хотя мне
не стоит никакого труда вызвать в памяти ее образ. Итак, малыши все дни
проводили в лесу. Они бегали взапуски, строили из веток шалаши: два для
себя, а третий - для мамы; набирали камешков и мчались к морю, чтобы
забросить их как можно дальше; лежа на земле, смотрели, как плывут по небу
белые облака; нарвав плодов, разводили костер и устраивали пир или
забирались на валуны и, усевшись рядом, пересказывали друг другу домашние
новости, разные истории и придумывали, во что играть завтра; а то, взявшись
за руки, стояли на берегу и смотрели, как бушует море, подбрасывая на волнах
легкие суденышки... Случалось, что дети ссорились, но очень редко и
ненадолго, оба быстро забывали о размолвке. Они были неразлучными друзьями,
их всегда видели вместе. Так росли они, не зная ни горя, ни забот, - одно
счастье. Этими малышами были я и та девушка, о которой вы уже слышали. Но
что прошло, того не вернешь. Как возвратить те давние безоблачные дни!
Воспоминания служат мне отрадой - и они же причиняют боль. Мы носили знатные
фамилии: я - Ли, она - Ким. Ты, Вэй-цзя, верно, знаешь, что это - старинные
корейские фамилии. Когда пришли японцы, наши отцы подали в отставку и
удалились на покой. Они были двоюродными братьями и давними друзьями. Дома
обоих семейств стояли у самой рощи, в каком-нибудь десятке шагов друг от
друга. Отцы наши тяжело переживали страдания своих соотечественников, но не
видели выхода - с одним бревном не построишь дом, один в поле не воин - и
предпочли уединенную жизнь на лоне природы. Они часто навещали друг друга,
сидели у очага и пили подогретое вино; затем пускались в разговоры о тяжелых
временах, пели грустные песни и плакали. Конечно, тогда я еще не мог
догадаться, о чем они подолгу толкуют, но мою неокрепшую душу охватывало
какое-то возбуждение. Позднее я стал кое-что понимать. Случалось, они на
полуслове обрывали беседу и горько плакали, глядя на нас. Эти сцены никогда
не изгладятся из моей памяти.
Но оставим пока наших отцов. Нас с девочкой с детства связала теснейшая
дружба. Мы росли товарищами, ходили друг за другом словно тень и обычно
обедали то у нее, то у меня за одним столом - порознь мы капризничали. Наши
матери тоже крепко дружили. Каждая из них относилась к ребенку подруги как к
своему собственному. Как счастливы мы были, окруженные семейным уютом! Мы
начали учиться. Ее отец стал нашим преподавателем. Мы занимались по
одинаковым книгам, учитель был равно терпелив с нами, но девочка оказалась
способнее меня и много мне помогала. Мы занимались по три-четыре часа в
день, а потом, взявшись за руки, отправлялись гулять в рощу или к морю.
Неподалеку жил один наш родственник, мой двоюродный брат. Когда он женился,
родители взяли нас с собой на свадьбу. На другой день мы в лесу устроили
игру в обручение. Девочка изображала невесту, я - жениха. Был погожий
весенний денек, какому радуются и люди, и цветы, и ветер, и зеленеющая