"Сиддхартха Гаутама. Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо) " - читать интересную книгу автора

в) Катьяяна учит нищую старуху, как продать бедность
г) Бедняк из Варанаси подносит пищу
д) О домохозяине без ушей, глаз, языка
И число таких примеров можно умножить. Вместе с тем в тибетском и
китайском текстах много мелких немотивированных (если считать тибетский
текст простым переводом с китайского) несоответствий. Так, в тибетском
тексте одно из часто встречающихся местопребываний Будды называется "роща
Венувана, обитель птичек календак", в китайском же тексте - просто "роща
Венувана". В тибетском тексте - "Каундинья и с ним четыре человека" (глава
вторая), в китайском "Каундинья и другие". В тибетском - "после летнего
радения" (глава двадцать восьмая), в китайском - "после девяноста дней
летнего радения". В тибетском - "Через девять месяцев родился сын, подобный
оковалку мяса. У него не было ни ушей, ни глаз, ни носа, ни языка, ни рук,
ни ног" (глава семнадцатая); в китайском - "Через полное число месяцев
родился ребенок. Его тело было бесформенно. Не было ни ушей, ни глаз. Был
рот, но не было языка. Не было также рук и ног". Количество подобных
несоответствий, не свойственных практике перевода священных текстов,
достаточно велико.
Кроме того, встречаются и более общие несовпадения китайского и
тибетского текстов сутры. Так, в главе первой тибетской сутры насчитывается
пять повествований, описывающих подвиги Будды Гаутамы в прошлых рождениях во
имя достижения Учения. В китайской же сутре таких повествований шесть. Главы
пятнадцатая, шестнадцатая и девятнадцатая тибетской сутры не имеют
канонического начала: "Так было однажды услышано мною. Победоносный
пребывал..." В соответствующих главах китайской сутры такое начало есть.
Невозможно допустить, чтобы тибетские переводчики могли столь вольно
обращаться с переводом священного текста.
И, наконец, особенности передачи санскритских имен. В китайской сутре
все они даются в транскрипции, довольно сильно отличающейся от звучания,
свойственного оригиналу. В тибетской же сутре санскритские имена, за
единичными исключениями, даны в переводе. Например, санскритское имя
Махасаттва в тибетском тексте передало именем Семцзэн ценпо ("Великое
существо"), что полностью передает этимологию санскритского слова
"махасаттва". Санскритское имя Махадева передается тибетским Хла ценпо
("Великое божество"), санскритское имя Махаратха - тибетским Шинда ценпо
("Великая колесница") и т. д. И это тоже в какой-то степени свидетельствует
о том, что в основе тибетской сутры лежал не китайский текст, являвшийся
вторичным, а оригинальный, возможно, санскритский текст, не дошедший до нас.
Стоит отметить еще один момент. Во всех тибетских сутрах всегда и без
исключения содержится указание на то, что это перевод, а также стоят имена
переводчиков и редакторов.
В "Сутре о мудрости и глупости" имена переводчика и редактора
отсутствуют. Если бы она представляла собой перевод какого-либо цельного
текста, то такое было бы вряд ли возможно.
Вполне допустимо, что появление китайской "Сутры о мудрости и глупости"
побудило тибетских монахов в одном из буддийских монастырей Хотана составить
и тибетскую сутру подобного рода. При этом можно с большой уверенностью
предположить, что к моменту составления тибетской сутры уже имелись переводы
джатак и авадан на тибетский язык. Эти тибетские переводы были объединены
под тем же названием, что и китайская сутра. При этом тибетский текст не был