"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

и покидают они эту негативную позицию только через более или менее
сознательный прагматизм, заменяя, как у Анри Пуанкаре, рассмотрение
истинности гипотезы рассмотрением ее удобства; не есть ли это признание
непоправимого невежества? Между тем, вторая позиция, которую можно назвать
догматической, с большей или меньшей искренностью поддерживается другими
учеными, но, в особенности, теми, кто считает себя обязанным защищать нужды
образования; всегда казаться уверенным в себе и в том, что говорится,
скрывать трудности и сомнения, никогда ничего не произносить в форме
предположения, таково самое легкое средство заставить принять себя всерьез и
приобрести авторитет, когда имеют дело с публикой, в основном,
некомпетентной и неспособной к различению, обращаются ли при этом к ученикам
или же хотят заняться популяризацией. Естественно, что эта установка
принимается (и на этот раз, бесспорно, более искренно) теми, кто это
образование получает; это также позиция тех, кого называют "широкой
публикой", а "сциентистский" дух во всей своей полноте, с его особой слепой
верой, можно отметить у людей, которые обладают лишь полузнанием, в той
среде, где царит состояние умов, часто квалифицируемое как "начальное", хотя
оно и не является исключительно достоянием ступени, носящей это название.
Мы только что произнесли слово "популяризация"; это тоже нечто
совершенно особое в современной цивилизации, и здесь можно увидеть один из
главных факторов того состояния духа, которое мы пытаемся в настоящий момент
описать. Это одна их форм, в которой воплощается странная потребность в
пропаганде, оживляющей западный дух, что можно объяснить только
преобладающим влиянием элементов сентиментальности; никакое интеллектуальное
рассмотрение не оправдывает прозелитизм, который восточные люди считают
только доказательством невежества и непонимания; это две совершенно разные
вещи: просто представлять истину, как ее понимают, заботясь только о том,
чтобы ее не исказить, или же, напротив, изо всех сил заставлять других
разделять свои собственные убеждения. Сами пропаганда и популяризация
возможны только в ущерб истине: претендовать на то, чтобы сделать ее
"доступной для всех" без исключения, с необходимостью, означает
деформировать и ущемлять ее, так как невозможно предположить, чтобы все люди
были одинаково способными понимать все, что угодно; это не вопрос более или
менее обширного образования, это вопрос "интеллектуального горизонта", а это
не то, что может изменяться, это присуще самой природе каждого человеческого
индивида. Химерический предрассудок "равенства" вступает в противоречия с
самыми точно установленными фактами в интеллектуальном порядке так же, как и
в порядке физическом; это отрицание всякой естественной иерархии и снижение
всякого познания до уровня ограниченного обыденностью рассудка. Больше не
предполагают ничего такого, что превосходило бы обычное понимание, и
действительно, научные и философские концепции нашего времени, несмотря на
их претензии, по сути, являются самой жалкой посредственностью; значительно
преуспели только в том, чтобы устранить все, что может быть несовместимым с
заботами популяризации. Хотя некоторые могут это утверждать, но создание
какой бы то ни было элиты не согласуется с демократическим идеалом;
последний требует распределения совершенно одинакового образования среди
индивидов, одаренных самым неравным образом, самыми разными способностями и
темпераментом; несмотря на все, нельзя помешать тому, что бы это образование
производило все еще весьма различные результаты, но все это противоположно
намерениям тех, кто его установил. В любом случае, такая система обучения