"Рене Генон. Восток и Запад" - читать интересную книгу автора

могут заставить проявиться позже; элементы, способные вступить в игру,
являются чрезвычайно сложными, и в такой нестабильной среде, как современный
мир, было бы не слишком большим преувеличением говорить о непредвиденном,
пусть не в абсолютном смысле, относительно чего мы не признаем за собой
права предвосхищения. Вот почему возможные уточнения являются, в первую
очередь, негативными, в том смысле, что они отвечают на возражения, если они
действительно сформулированы или просто могут возникнуть, и они освобождают
от ошибок, недоразумений, различных форм непонимания в той мере, в какой
представился случай их отмечать; но, следуя, таким образом, через исключение
и устранение, можно придти к более четкой постановке вопроса, что, в целом,
уже есть ценный и позитивный результат, несмотря ни на что. Мы хорошо знаем,
что западная нетерпеливость трудно приспосабливается к подобным методам, и
что она скорее склонна пожертвовать надежностью в пользу быстроты; но мы не
должны учитывать эти требования, не позволяющие воздвигнуть ничего
стабильного и совершенно противоположные той цели, которую мы имеем в виду.
Тот, кто неспособен обуздать свое нетерпение меньше будет способен
вести хоть какую-нибудь работу метафизического порядка; в качестве
начального упражнения пусть просто попытаются ни во что не вовлекаться,
сконцентрировать свое внимание на одной единственной идее, все равно какой,
в течение полминуты (кажется, это не слишком много), и они увидят что мы не
ошиблись, поставив под сомнение их способности
Мы здесь не имеем в виду ничего большего, чем очень отдаленные, по всей
вероятности, возможности, которые все же являются возможностями и только в
этом качестве заслуживают того, чтобы их приняли во внимание; даже сам факт
их рассмотрения, уже может способствовать, в некоторой степени, приближению
реализации. Однако в такой, существенно подвижной среде, как современный
Запад, события могут, при определенных обстоятельствах, развернуться с
быстротой, намного превосходящей всякие предвидения; не будет слишком рано
взяться за дело, чтобы подготовиться к противостоянию, лучше видеть как
можно дальше, чем позволить непоправимому захватить себя врасплох. Конечно,
мы не создаем себе иллюзий относительно шансов, что предупреждения такого
рода могут быть услышаны большинством наших современников; но, как мы
сказали, интеллектуальная элита не обязана быть многочисленной, особенно,
вначале, для того, чтобы ее влияние могло осуществляться весьма эффективным
образом даже на тех, кто не догадывается о ее существовании или совсем не
подозревает о важности ее работы. Это позволит понять бесполезность всяких
"тайн", о чем упоминалось выше: есть действия, которые по самой своей
природе остаются совершенно неизвестными публике не потому, что их от нее
скрывают, а потому, что она не способна их понять. Элита никогда не будет
публично демонстрировать средства своей деятельности прежде всего потому,
что это бесполезно, а также потому, что, при желании, она не смогла бы их
объяснить на понятном для большинства людей языке; она заранее будет знать,
что это напрасный труд и что усилия, которые она на это затратит, могли бы
получить гораздо лучшее употребление. Мы не оспариваем, впрочем, опасность
или несвоевременность разглашения некоторых сведений: многие могли бы, если
им укажут средства, соблазниться и попробовать свои силы в реализации, для
которой у них ничего не было бы готово, только для того, "чтобы посмотреть",
не понимая ее истинного смысла и не зная, куда она может их привести; и это
было бы только еще одной дополнительной причиной нарушения равновесия,
которые вовсе не следовало бы прибавлять ко всем остальным, сотрясающим