"Тонино Гуэрра. Параллельный человек" - читать интересную книгу автора

часов кряду, сомнений быть не могло. Но откуда у меня чувство, будто сидел
я на пляже не более десяти минут? Каким образом видел я движение тени?
Теперь, когда я уже в состоянии по нескольку часов не уставая смотреть на
море, я понимаю, что овладел новой мерой времени. Она заключается в
изменениях созерцаемой вещи. Рост тени был пока единственно доступной мне
переменной величиной. В обычном состоянии не смог бы я заметить ничего
подобного. Это ясно. Да, но как объяснить скорость движения тени? Каким
образом реальное время, в течение которого происходило удлинение тени,
сжалось до десяти минут? Почему время моего созерцания оказалось короче
реального? Или было два времени равной длительности: особое состояние, в
котором я пребывал, вызвало ощущение десяти минут, хотя в действительности
прошло семь-восемь часов.


Сегодня написал письмо Поверенному в банковских делах. Но не решился
его отправить. В письме между прочим было сказано: розыск ящиков я
прекратил. Как прекратил вообще всякие розыски. Теперь пусть поищут меня.
Я сам хочу побыть на положении искомого предмета. Мне известно, что меня
разыскивают вещи или, быть может, люди. Представить себе не могу, что Вы
найдете, если не прекратите поиски. Бросьте это занятие, если Вы в силах,
прекратите немедленно. Неважно, будете ли Вы в этот момент стоять,
переходить улицу или сидеть за столиком в кафе. Лучше повременить. Я,
например, смотрю на море и уже добился удивительных результатов. Наконец и
мне удалось увидеть плавучий остров: быть может, приплыл он только затем,
чтобы взглянуть на меня; это травяные острова, отправляющиеся в плавание
из Венецианской лагуны; точно так же угри из Саргассова моря заходят в
долины реки Комаккьо или наоборот. Острова эти удерживаются на плаву
благодаря своей легкости; считается, что состоят они из пемзы, которой
немало пропадает при перевозках по Средиземному морю. Попав в волны, куски
пемзы иногда достигают Венецианской лагуны, где обрастают травой и
сбиваются в плавучие острова. Остров, приплывший ко мне, представлял собой
прямоугольник - шесть метров на три. Весь он был покрыт зеленой травой.
Настоящий ковер. Теперь слово "зеленый" равно для меня слову "остров".
Прежде зеленый цвет был в моем представлении зеленым гребнем, которым
расчесывала волосы бабушка. Накануне кончины она до позднего вечера сидела
с нами: никогда мы не видели ее такой просветленной; потом пузырек с
чернилами опрокинулся на лист белой бумаги, наступила ночь.


Наконец-то мне удалось рассмотреть себя со всех сторон. Я сидел,
прислонившись спиной к жестяной колонне. И видел себя, словно смотрел со
стороны. Сидевший возле колонны был уже мертвецом; кто-то другой,
овладевший всеми моими чувствами, стоял за колоннами. Сбоку я видел себя в
профиль, со стороны моря - анфас. Значит, сумел я сознание отделить от
личности. Уже это одно - факт немаловажный. Хотя все продолжалось какие-то
доли секунды. И снова смотрел я на море. Зрачки расширены. В них вода.


На песке обнаружил я следы птицы. Они шли в сторону моря, кружили возле
колонн, будто птица желала аккуратно проверить каждую в отдельности.