"Виктор Гюго. Бюг-Жаргаль" - читать интересную книгу автора

счастью, я не замечал зловещей тучи, уже закрывшей почти весь наш
политический горизонт, - тучи, которой суждено было, разразившись бурей,
разбить всю нашу жизнь. Нельзя сказать, чтобы даже самые пугливые люди в ту
пору уже серьезно опасались восстания рабов, - они слишком презирали их,
чтобы бояться; но даже между белыми и свободными мулатами царила такая
ненависть, что этот долго сдерживаемый вулкан мог дохнуть огнем в любую
минуту и опрокинуть всю колонию.
В самом начале этого так нетерпеливо ожидаемого мною августа странное
происшествие внесло неожиданную тревогу в мою безмятежную жизнь.

VI

На берегу красивой реки, омывавшей плантации дяди, по его приказу была
построена небольшая беседка из ветвей, со всех сторон окруженная плотной
стеной деревьев. Сюда Мари приходила каждый день подышать легким морским
ветерком, который в самые жаркие месяцы года дует в Сан-Доминго с утра до
вечера и свежесть которого увеличивается или уменьшается вместе с дневным
зноем.
Каждое утро я сам старательно украшал этот уголок лучшими цветами,
какие мог найти.
Как-то раз Мари прибежала ко мне очень испуганная. Войдя, как всегда, в
свою зеленую беседку, она с удивлением и страхом увидела, что все цветы,
которыми я утром украсил ее, валяются на полу смятые и растоптанные, а на
том месте, где она обычно сидела, лежит букет свежесорванных полевых
ноготков. Не успела она прийти в себя от изумления, как из чащи, окружавшей
беседку, послышались звуки гитары; затем какой-то незнакомый мужской голос
тихонько запел песню, как ей показалось, на испанском языке, в которой она
от испуга и, быть может, девической стыдливости ничего не уловила, кроме
своего имени, повторявшегося много раз. Тут она бросилась бежать, в чем ей,
к счастью, никто не помешал.
Этот рассказ вызвал во мне бурю негодования и ревности. Первые мои
подозрения пали на человека "смешанной крови", с которым у меня недавно
произошло столкновение; однако я был еще настолько не уверен, что решил
ничего не делать сгоряча. Я успокоил бедную Мари и дал себе слово не
спускать с нее глаз до того близкого дня, когда я буду иметь право совсем не
разлучаться с ней.
Предвидя, что незнакомец, чья дерзкая выходка так напугала Мари, не
ограничится этой первой попыткой высказать ей свою любовь, о которой я,
конечно, догадался, я в тот же вечер, когда на плантации все заснули,
устроил засаду около той части дома, где была спальня моей невесты.
Спрятавшись в высоких зарослях сахарного тростника, я ждал, вооруженный
кинжалом. И ждал не напрасно. Около полуночи, в нескольких шагах от меня, в
ночной тишине зазвучала грустная и задумчивая мелодия. Услышав ее, я
вздрогнул, как от толчка; то была гитара, под самым окном Мари! В бешенстве
размахивая кинжалом, я бросился к тому месту, откуда слышались эти звуки,
ломая на пути хрупкие стебли сахарного тростника. Вдруг я почувствовал, что
меня схватили и бросили на землю с какой-то сверхъестественной силой; кинжал
был вырван у меня из рук, и я увидел, как он блеснул над моей головой. В тот
же миг горящие глаза засверкали во тьме возле моего лица, двойной ряд белых
зубов, выступивший из мрака, разжался? и чей-то голос с яростью произнес: