"Виктор Гюго. Лукреция Борджа" - читать интересную книгу автора

Рустигелло. Ваши приказания уже исполнены, ваша светлость. Что
прикажете еще?
Дон Альфонсо. Возьми этот ключ. Ступай в галерею Нумы. Там сосчитаешь
все резные рамы, начиная с фигуры, что стоит у двери и изображает Геркулеса,
сына Юпитера, одного из моих предков. Как дойдешь до двадцать третьей рамы,
увидишь маленькое отверстие, скрытое в пасти позолоченного дракона, а это -
миланский дракон. Рама эта сделана по желанию Людовика Моро. Вставь ключ в
это отверстие. Рама повернется на петлях, как дверь. В потайном шкафу ты
увидишь хрустальный поднос и на нем два графина - золотой и серебряный, и
еще две эмалевые чаши. В серебряном графине - чистая вода. В золотом
графине - вино, особым образом приготовленное. Ты, Рустигелло, ничего не
переставляя на подносе, принесешь все это в соседнюю комнату, и ежели ты
слышал, как у людей зубы стучали от страха, когда они рассказывали про
знаменитый яд Борджа, порошок белый и блестящий, словно мрамор Каррары, и
способный превратить роморантенское вино в сиракузское, ты, конечно, не
дотронешься до золотого графина.
Рустигелло. Можно мне идти, ваша светлость?
Дон Альфонсо. Погоди. Потом ты возьмешь твою лучшую шпагу и станешь за
этой дверью так, чтобы слышать все, что тут будет говориться, и войти по
первому же знаку - я позвоню в серебряный колокольчик, а ты знаешь его звук.
(Показывает на колокольчик, стоящий на столе.) Если я просто позову:
"Рустигелло!", ты придешь с подносом. Если я подам знак колокольчиком, ты
войдешь со шпагой.
Рустигелло. Будет исполнено, ваша светлость.
Дон Альфонсо. Ты заранее обнажишь шпагу, чтобы потом не терять
времени - вытаскивать ее из ножен.
Рустигелло. Слушаюсь.
Дон Альфонсо. Возьми, Рустигелло, две шпаги. Одна может сломаться.

Рустигелло уходит через малую дверь. В среднюю дверь входит слуга.

Слуга. Ее светлость желает говорить с вашей светлостью.
Дон Альфонсо. Пусть войдет.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дон Альфонсо, донна Лукреция.

Донна Лукреция (входит стремительно). Синьор, это же недостойно,
возмутительно, гнусно. Кто-то из ваших подданных - знаете ли вы об этом, дон
Альфонсо? - обезобразил имя вашей супруги под ее родовым гербом. И где же? -
На фасаде вашего собственного дворца. Это сделали среди бела дня, открыто!
Кто это сделал? Не знаю, но это и дерзость и безумие. Мое имя обесчещено, и
жители вашей Феррары - этот самый гнусный во всей Италии народ - теперь
издеваются над моим гербом, столпившись у дворца, как у позорного столба.
Неужели вы думаете, дон Альфонсо, что я с этим примирюсь и не предпочту
умереть от одного удара кинжала, чем тысячи раз умирать от отравленных стрел
насмешки и острословия? Право же, синьор, странно со мной обращаются в ваших
феррарских владениях! Мне это начинает надоедать, а вы, на мой взгляд,