"Георгий Гуревич. В зените" - читать интересную книгу автора

любимого. И тут она поцеловала меня. Прижалась, впилась губами. Губы были
горячие, липкие и сладкие от вина, а глаза открыты и смотрели холодно,
словно приглядывались: "А ты как любишь, инженер душ? Как все или
по-особенному?" Из соседней комнаты послышался голос физика: - Ребята, вы не
скучаете там? Сейчас я приду, я уже заканчиваю.
Часа в три меня уложили подремать на диване, а в восемь физик отвез меня
в гостиницу. Я поднялся на пятый этаж, преодолел коридор с красной дорожкой
и коридор с синей дорожкой, и дежурная вручила мне вместе с ключом записку -
сверхлюбезное и настойчивое приглашение Лирика на обед в семейном кругу. И
не было основания отказаться. Физика я посетил, почему обижать отказом
Лирика?
Лирик жил на окраине, где-то за Старой Деревней, в вылинявшем
серо-голубом доме с резными наличниками. Видимо, лет двадцать назад здесь
были дачи; теперь город пришел сюда, многоэтажные корпуса обступили садики,
выше сосен поднялись строительные краны, под самым забором Лирика, рыча,
ерзал бульдозер. Я долго ждал за калиткой, слушал нервический лай собаки,
потом меня провели через мокрый сад с голыми прутьями крыжовника и через
захламленную террасу в зимние горницы. Там было натоплено, уютно, душновато
и стол уже накрыт. Опять я пил, на этот раз приторные домашние наливки, и
закусывал маринованными грибками, подгорелыми коржиками и вареньем пяти
сортов.
Лирик рассказывал о своем саде: какие там летом яблони, и жасмин, и
настурции, и ноготки, и где он достает черенки, и откуда выписывает рассаду.
Показывал трофеи охотничьих похождений: чучело глухаря, шкурку лисицы. А я
слушал и удивлялся: зачем же было нападать так яростно, чтобы потом радушно
угощать? Все ждал объяснений, потом сам завел разговор.
- В литературе есть темы и есть детали, - сказал я. - Книги пишутся не о
насосах.
- В точности это самое я и говорил вчера, - подхватил Лирик. - Вы
понимающий инженер, это чувствуется в каждой строчке. Но книги пишутся не о
насосах. Есть только три вечные темы: любовь, борьба, смерть.
- Я и писал на вечную тему, - упрямился я. - Писал о вечной борьбе
человека с природой, скуповатой и неподатливой. Писал о споре разведчиков с
домоседами. Во всех веках идет дискуссия: рваться вперед или тормозить? И
что впереди: вечный подъем или предел, застой и гибель? Мне лично скучно
было бы жить, знай я, что мое поколение предпоследнее. Вот и хочется
показать, что впереди простор, наука может обеспечить тысячелетнее
движение...
И тут в разговор вмешалась жена Лирика. До сих пор она сидела молча, с
поджатыми губами, ни слова не говоря, пододвигала вазочки с вареньем.
- Что она может, ваша наука? Лечить не лечит, губит все подряд.
Вот-вот-вот! - Она показала на окно. - Такая благодать была, выйдешь на
террасу, сердце радуется. А теперь на розах копоть, яблони не плодоносят. А
вы говорите: "Наука обеспечит!"
И она выплыла, хлопнув дверью, монументальная, полная достоинства и
благородного гнева.
Лирик, несколько смущенный, погладил мою коленку:
- Не обижайтесь на нее, дорогой. Вы поймите: людям нужны простые понятные
радости: бабушке - внуков понянчить, дедушке - с удочкой посидеть у залива,
послушать музыку тишины. Сейчас за тишиной надо ехать в Карелию, километров