"Георгий Гуревич. В зените" - читать интересную книгу автора

талантами, предпочитаю пожилых и рассудительных, пусть не самых способных.
(Я поежился!) Видите, выбор уже не так велик, почти все возможные кандидаты
отсеялись. Вы были удобнее всех, потому что оказались в чужом городе, без
семьи, вас легко было увести, не привлекая внимания. Ведь мой контакт был
примерочный, я очень старался не привлекать внимания. Невидимкой вошел в
гостиницу, в трамвае ехал невидимкой. Привел вас в парк и поставил перед
выбором: "Теперь или никогда?"
- А если бы я выбрал "никогда"?
- Тогда я стер бы вашу память. Вчистую!

Память можно стирать и можно заполнять, ввести, например, иностранный
язык. Процедура торжественная, настоящее священнодействие. Ученик лежит на
операционном столе, весь опутанный проводами, глаза и уши заложены ватой,
лицо забинтовано. Диктор монотонно начитывает сведения, учителя в шлемах с
забралами, в свинцовых скафандрах, как в рыцарских доспехах. Это чтобы
посторонними мыслями не заразить, не внести "мыслеинфекцию".
Меня так не хотят обучать. Говорят, что не знают особенностей
человеческого мозга, опасаются напортить.
Микроманипулятор для исправления генов. Атомы на экране похожи на бусы,
матовые в центре, полупрозрачные на краю. Видишь, как нечто давит на бусы,
они поддаются, сплющиваются, выпирают из ряда... вот-вот лопнут химические
связи. И лопаются. Вылетает бусина или связка бус... Трах-трах, мгновенная
перестановка, что-то расскочилось, что-то склеилось. Ученые генетики
пристально рассматривают экран. Шевеля губами, считывают новую структуру.
(Шевелит губами анапод, конечно.)

Инкубатор поросят. Лежат в коробках на вате, как жуки в коллекции. В
соседнем цехе - инкубатор детишек. Лежат в коробках на вате рядами.
Оскорбительное сходство!

Волшебное колечко. Аккумулятор и лазер в перстне - тридцать тысяч
киловатт на пальце. Выдвинул кулак и водишь направо-налево. Деревья валить
хорошо, только срез обгорелый, потом уголь счищать надо. Можно в скалах
вырубать ступеньки. И тут недостаток: ждать приходится, чтобы плавка остыла.
Когда болел, каждый день приносили персики на блюдечке. Сначала
радовался: земная еда. Потом заметил: всегда одинаковые персики - один
зеленоватый и жесткий, а самый сладкий - чуть мятый, с бочком. Снял анапод -
все равно, персики. Оказывается, Граве захватил с Земли три штуки и каждый
день для меня изготовляли точную атомную копию. Спросил: "Вся еда так
изготовляется?" Нет, воздерживаются. Энергоемкое производство. Атмосферу
можно перегреть, климат сделать тропическим.
Тревоги будущей науки: как бы не сделать тропики нечаянно.
Летающие дома. Непривычно и страшновато: мне, землянину, все кажется, что
эти висячие громадины должны рухнуть на голову. В домах-то приятно: свежий
горный воздух в жару. На балконах голова не кружится: земля слишком далека,
и леса непохожи на леса. Как в самолете - внизу топографическая карта, нет
ощущения высоты. Единственный недостаток: трудно найти свой дом. Летишь и
справляешься: куда дул ветер, куда занесло?

Прокладывали дамбу, заморозили реку. Клубы белого паровозного пара. Как