"Георгий Гуревич. Итанты (Таланты по требованию)" - читать интересную книгу автора

животных, и гомотехнологию - для выращивания утерянных рук, ног и глаз, и
астротехнологию - космическое строительство. Но все эти технологии
проходились бегло; наша математичка, глубоко уверенная в превосходстве
своей науки, внушала нам, что всякая наука начинается с числа. И
исчисление было главным предметом в нашем классе. А вот мне - любителю
формы и цвета - числа казались на редкость бессмысленными. Что такое икс и
игрек? Все - и ничто.
Не нарисуешь, не пощупаешь, ни вкуса, ни аромата. Так что не внимал я и
не хотел внимать. И на каждом уроке начинались переживания:
- Гурий, к доске. Гурий, я понимаю, что тебе тяжело, это мучччительная
задача (так она произносила - через три "ч"). Но надо напрячь умственные
способности. Прояви характер.
- Что-то не напрягается,- легко сдавался я. - Мучччительная задача.
- Но прояви же характер, Гурий. Ты же мужчина. Есть у тебя мужской
характер?
Я кряхтел и краснел. Не мог же я объявить, что у меня нет мужского
характера.
И тут выскакивала любимица математички - рыжая Стелла.
- Можно, я попробую, Дель Финна (Делия Финогеновна на самом деле)?
Ох уж эта рыжая Стелла, белокожая и веснушчатая, первая ученица и
первый математик класса! Как она у нас верховодила, как распоряжалась! И
все слушались ее, и все мальчишки были влюблены, потому что у мальчишек в
этом возрасте стадное чувство. Один вздыхает, и все прочие заражаются. А
я? Мне Стелла решительно не нравилась, я ее считал нескромной и
деспотичной, но почему-то всегда замечал, когда она входит в класс. Спиной
стоял, но чувствовал.
Стелла верховодила, а вместе с ней ее подружки. Наш класс был
девчоночий.
Это бывает, хотя в школах всегда распределяют поровну: десять мальчиков
и десять девочек. Но вот в нашем классе девочки были дружны, едины, а
мальчики разрозненны. Кто увлекался спортом, кто техникой, я единственный
рисовал и бродил по лесам в одиночку, а со мной никто не хотел бродить,
презирали пеший способ передвижения. И все мы разбегались по домам после
уроков, а девочки держались вместе - вся десятка.
И вот появилась одиннадцатая, нечетная.
- Познакомьтесь, - сказала математичка, подталкивая новенькую. - Это
Маша, ваша новая подруга. Примите ее гостеприимно.
Стелла тут же распорядилась:
- Маша, вот свободное место рядом с тем мальчиком, его зовут Буба.
Садись, не бойся, он безобидный.
Стелла знала, конечно, что румяный толстяк Буба влюблен в нее надежно и
безнадежно. Усадила ненужную девочку к ненужному мальчику.
А с кем я сидел тогда? Не помню. Один, вероятно. Так удобнее было
рисовать на уроках.
Новенькая так и не вписалась в класс. Вообще вела себя странновато.
Обычно сидела сгорбившись возле своего Бубы, с затравленным видом
пойманного зайчонка. Когда вызывали к доске, бледнела, покрывалась
красными пятнами и бормотала что-то невнятное, а чаще тупо молчала,
кривила рот жалостливо, и такой глупый вид был у нее, такой потерянный. Я
даже жестоко подумал однажды: "Неужели кто-нибудь влюбится в такую