"Георгий Гуревич. Лунные будни " - читать интересную книгу автора

простой радист". Но он упрямится: "Я не простой, я радист первого класса, у
меня значок отличного полярника. Радисты везде нарасхват". Уговорил...
Написали мы заявление и снесли в комитет, проезжая через Москву. По правде,
я не надеялась совсем, потому что мой номер был 14325, а у Шурки - 14324.
Но вышло иначе. Не успели мы уехать, приносят мне в гостиницу повестку:
Марию Алексеевну Кремневу меня, значит, - просят явиться в одиннадцать
ноль-ноль в райком комсомола к товарищу Платонову.
Бегу, ног под собой не чую. Принимает меня этот Платонов, обходительный
такой, называет по имени-отчеству, спрашивает, как я работала в Арктике,
какой у меня стаж - по работе и комсомольский, - есть ли взыскания. Потом
говорит:
"Полагаем мы, Мария Алексеевна, что вы подходящий для нас кандидат. И
диплом у вас, специальное образование, и опыт работы на зимовке, а на Луне
условия сходные. Но должен разъяснить вам заранее: полетят на Луну
всего-навсего пять человек. Посылать с ними особого повара нет никакой
возможности. Надо будет вам взять на себя все хозяйство - приготовить, и
посуду помыть, и убрать, и постирать, и починить".
Не могу сказать, чтобы мне понравились такие слова.
У нас на зимовке поговорка была: "В Арктике горничных не бывает".
Подмести, пол помыть, воду принести на это дежурный есть. Очередь подошла -
сам начальник дежурит, не стесняется. Я так и сказала в глаза товарищу
Платонову:
"Кто на Луну поедет, белоручки или комсомольцы?
И с каких пор комсомольцам прислуга нужна?"
А он в ответ:
"Мы вас неволить не собираемся. Подумайте, взвесьте. Но поймите одно
обстоятельство. Дом, в котором мы сейчас с вами сидим, обошелся государству
в сто тысяч рублей. А если вы возьмете карандашик и посчитаете, получится,
что каждый трудодень ученого на Луне станет нам в две тысячи рублей. Не
хотим мы эти деньги тратить на дежурства, потому и посылаем на Луну не
просто повара, а доверенного человека, чтобы берег нам драгоценные часы.
Подумайте об этом до утра, а завтра по телефону позвоните, только не
задерживайте, чтобы мы другую кандидатуру могли подыскать".
Бегу я к Шурке и каждое слово повторяю, боюсь растерять. Гляжу, Шурка
мой сидит темнее тучи, а в руках у него открытка: "Уважаемый товарищ, ввиду
того, что в настоящее время на Луне не требуются радисты." В общем, отказ по
всей форме.
Как мне быть? И Шурку жалко, и ехать хочется.
Такая мне честь - из четырнадцати тысяч выбрали, все равно как по
лотерее выиграла. Отказаться обидно, а любовь потерять еще обиднее. Ведь вы,
мужчины, самолюбивые, хотите себя перед девушкой показать. А тут мне честь,
а Шурка в тени.
Но Шурка, он хороший у меня, правильный, по-настоящему рассудил, без
зависти. Он так сказал:
"Если бы ты меня не пускала, я бы не послушал, и я тебя удерживать не
буду. Только ты запоминай все подробности, все мелочи пересказывай, чтобы я
почувствовал, как будто сам я на Луну съездил".
На том и порешили. А на следующий день я позвонила товарищу Платонову и
тут же начала тренировку.
Маруся смолкла. Очевидно, она считала, что исчерпывающе ответила на