"Валерий Гусев. Если бы у меня было много денег ("Давите их, давите" #1) " - читать интересную книгу автора

творец представлял довольно смутно. Главное - дать название, поймать якобы
ускользающую якобы мысль. Красиво.) На том процесс творчества завершался, и
начинался торжественный процесс дарения с обязательными поцелуями и массой
длиннющих и запутанных в своей витиеватости пожеланий. Естественно, в прямой
связи и зависимости - чем длиннее пожелание, тем больше в него укладывалось
поцелуев.
Справедливости ради надо признать, что не одних нас он одаривал
обильными плодами своего таланта. Коряг в лесопарке хватало. И многие наши
знакомые с ужасом принимали в дар эти чудовища, сперва не зная, куда их
поставить, а потом - как от них избавиться. Ведь Мишка жутко гордился своими
"детищами" и, приходя в осчастливленный дом, ревниво проверял, достойное ли
место в интерьере отведено созданному им шедевру.
Выход был один, мы с Яной его нашли и честно поделились с друзьями:
"Ах, Мишенька, представляешь - какая жалость! Это все противный Джек
(варианты - бабушка, внучка, кот, пьяный сосед) - разыгрался, сбил хвостом,
"оно" упало и разбилось. Мы клеили, клеили, но разве у нас так получится,
как у тебя... Пришлось отправить на дачу (то бишь на помойку). Ах-ах!"
Мишенька активно сопереживал и считал своим долгом как можно скорее
восполнить утрату еще более громоздким и загадочным сюжетом.
И этот совершенно домашний мужик вдруг, без всяких на то оснований
вообразил себя коммерсантом, "задумчиво сидящим в офисе в период слабой
солнечной активности". Да еще смог чем-то зацепить самолюбие Яны...

Несколько дней я перекрутился у Прохора, хорошего моего приятеля,
писателя-детективщика, от которого тоже недавно ушла жена. Потом она
вернулась (оказалось, она просто уходила на очередной демократический
митинг, но он неожиданно затянулся и перекинулся куда-то на периферию), и
мне пришлось перебраться за город, в свое фамильное "имение", доставшееся в
наследство от тетушки, сельской учительницы.
Имение было "богатое": шесть соток среди подмосковных болот, старенький
дом, сараюшка и две-три яблони среди затерявшихся в лопухах и крапиве гряд.
"Буду капусту выращивать, - мечтал я, - или, как Шерлок Холмс на покое, пчел
разводить. А потом соберу в мешочек самый злой рой и выпущу его на
каком-нибудь мафиозном сходняке. Или в спальне Яны в самый подходящий
момент..."
Готовясь к этому событию, я начал осваиваться и приводить "имение" в
порядок.
Местечко называлось красиво и нежно - Васильки: по имени соседней
деревушки. Когда-то здесь накануне перестройки собирались создать
садоводческое товарищество, но грянувшая за ней рыночная демократия стала
непреодолимым препятствием для будущих урожаев яблок и клубники, разогнала
безденежных несостоявшихся дачников-пенсионеров. Средства тут нужны были
немалые, потому что участки отвели среди болот, и все постепенно заглохло,
мечты растаяли как дым, немногие завезенные материалы расползлись по дворам
коренных жителей... И закрепился здесь только один бравый отставной
Полковник, который вопреки здравому смыслу настойчиво пытался выращивать
зеленый овощ и красную ягоду и в порядке политического протеста торговал ими
на станции среди бойких старушек и сумрачных алкашей, причем становился в
торговый ряд как в строй - при полном параде, в форме, при фуражке и боевых
орденах. Мне не раз приходилось выдергивать его, как морковку из грядки, из