"Александр Хабаров. Случай из жизни государства (Эксперт)" - читать интересную книгу автора

Противостоящая, "полярная" сфера вмещала в себя огромное число
непризнанных провинцией гениев, явившихся "покорять Москву" и пополнявших
ряды дворников и истопников, называвшихся теперь "операторами". В разных
квартирах устраивались то вечера поэзии, то выставки абстракционистов,
экспрессионистов и нонконформистов, то философские диспуты, то концерты
подпольных рок-групп. Сиявший и шелестевший тогда (и напрочь усохший ныне)
"Гербарий" с бессменным лидером-вокалистом Борей Кокошником как-то весной
"олимпийского" 1980 года застрял в Москве, не имея денег на билеты до
родного Питера. Нужную сумму плюс расходы на спиртное собрали с помощью
трех квартирных концертов - рупь с каждого зрителя. По приезду в Питер всю
группу потянули в "Большой дом" на разборку к полковнику Шпильдееву,
знаменитому гебисту, пропустившему через свои "дознания" не один десяток
"подпольщиков" и диссидентов. Соло-гитарист Андрюша Смачок, слабый человек,
сразу признался в подрывной деятельности и был за это на целый год помещен
в специальную больницу, где его лечили аминазином, сульфазином и
инсулиновым шоком. После лечения он больше никогда уже не брал в руки ни
соло-гитару, ни бас, ни ритм...
Поводов для репрессий было предостаточно - арестовывали, сажали и
лечили за анекдоты и карикатуры, за пословицы и поговорки, за стихи и
песни, за пьесы и романы, за письма в ЦК и в ООН; отдельно шли "отказники"
- евреи, желавшие обрести историческую родину, и потому приравненные к
мученикам режима. (Впрочем, когда возможность отъезда представилась
масштабно, они спешить не стали: недружелюбная советская родина быстро
превратилась в соблазнительное царство желтого дьявола. А желтому дьяволу
срочно понадобились опытные казначеи, в которых немедленно
переквалифицировались бывшие научные сотрудники, гинекологи, стоматологи и
музыканты-исполнители).
Круг, в котором вращались Виктор и Марина, можно было назвать
"номенклатурой наоборот": здесь формировались элитные "кадры" для политзон
и спецпсихушек. Так называемая "пятая линия" КГБ СССР кормилась, поилась и
одевалась, пожиная и выкашивая вершки и корешки любой оппозиции. Летели
молниями докладные записки в ЦК КПСС, в Политбюро, устрашая стареющих
властителей последствиями плюрализма и либерализма, авангардизма и
сюрреализма. Редкие умники в КГБ затерялись среди толп кретинов-выдвиженцев
из комсомола и осадка партии; безработицы на идеологическом фронте не было,
всем хватало места...
Допросами и слежкой дело не ограничивалось, ведь иногда "попадались"
серьезные люди - вроде Андрея Бардина, готовившего со товарищи, пусть и на
бумаге, но самый настоящий вооруженный захват власти. По такому же разряду
котировались, например, Лелик Апраксин, чуть было не взорвавший Мавзолей в
1970 году, и Вадим Кирза, сочинявший грозные малотиражные воззвания к
Русскому народу от несуществующей партии "Третий Рим". Это были уже не
диссиденты, а, как тогда говорили, "отсиденты", прошедшие по разу-два
Дубровлаг, Владимир и ждавшие новых арестов.
Но, конечно же, основная масса протестующих не представляла никакой
опасности ни для какой власти.
Именно вокруг "отсидентов" вращались сотни, тысячи сателлитов:
сподвижники, сочувствующие, бесшабашные поэты и художники, а иногда и
обыкновенные алкаши-халявщики, просто интересующиеся и потерянные обществом
люди. Но все они числились в оппозиции, что-то писали, сочиняли или делали