"Александр Хабаров. Случай из жизни государства (Эксперт)" - читать интересную книгу автора

вид, что пишут, сочиняют... Когда в 1981 году неожиданно умер (прободная
язва желудка) Дима Шевырев, душа общества, умница и острослов, то его
безутешная вдова Лика устроила в собственной квартире шмон похлеще
гебистского. Были вспороты матрасы и подушки, оторваны днища у чемоданов,
выломаны подоконники. Она искала рукопись романа "Переворот", якобы
написанного покойником. Ничего, однако, найдено не было - даже после
простукивания стен молоточком на предмет тайников. Добросердечные друзья
успокоили Лику: мол, рукопись изъята и хранится в архивах КГБ, для
потомков. А Диму, мол, отправили на тот свет гэбэшники-комитетчики - вызвав
таинственным способом прободение.
Так впоследствии и объявили по радио "Свобода": в Израиль прибыла
Анжелика Шевырева-Закс, вдова погибшего при загадочных обстоятельствах
писателя-диссидента Дмитрия Шевырева, автора запрещенного в СССР романа
"Переворот". Но кое-кто (и Шахов в том числе) знал, что Дима за всю свою
жизнь написал три, в общем-то, неплохих стихотворения, одно из которых было
опубликовано в журнале "Юность", а два - в альманахе "На страже рубежей
Родины". Роман существовал лишь в мечтах и планах покойного, более устных,
чем письменных.
Язва же у Шевырева образовалась от вечной сухомятки (Лика отлично
готовила сосиски и яйца вкрутую) и от потреблявшихся в больших количествах
и с малой "закусью" дешевых плодовоягодных вин типа "Осеннний сад". (Этот
"Осенний сад" именовался знатоками и "Осенний яд", и "Осенний гад", и даже
почему-то "Есенин рад"...)
И эти самые "круги", как будто бы недостижимые друг для друга, легко
наклонялись (сами по себе?) в пространстве и времени, соприкасались и
теряли обитателей в чуждых измерениях. От бандита до правительства был один
шаг, один стук в дачную калитку; от генерала КГБ до непечатаемого
писателя-оборванца - пол-шага; чуть левее, чуть правее - хиппи, панки,
"митьки", "качки", "металлисты" и т.д и т.п. Двигались плоскости,
скрежетали лопасти турбин и ножи мясорубок ворочалось в организованном
хаосе и абсурде странное государство, где кухарка мечтала о браздах
правления, и дожидалась своего часа, и дождалась, наконец...
Виктор Шахов, потомок старинного купеческого рода, бывший школьный
вундеркинд, шахматист, питомец музыкальной и художественной школы, пленник
английского языка и математического уклона, не оправдав надежд папы и мамы,
быстро прошел предварительные кружки и кружочки и с "багажом" семи
самиздатских, почти антисоветских статей занял прочное место в номенклатуре
"Большого Круга". Его не сразу посадили, хотя неоднократно арестовывали,
пускали по нескольким делам; долго не могли прищучить: внешность Виктора
совершенно не соответствовала его внутреннему содержанию. Бесшабашность и
открытость странным образом сочеталась с тонким расчетом, аналитический ум
шахматиста работал в паре с мощной интуицией.
"Вы, Виктор Евгеньевич, могли бы послужить Родине... Все же диплом
мехмата... Вон какие статьи пишете - любо-дорого читать. Владеете
ситуацией, признаю... - сказал присутствовавший на одном из допросов в
качестве наблюдателя старший лейтенант Скворцов. - А нам аналитики нужны -
и, скажу по секрету, уже работают".
"Стучат, что ли?"
"Да что вы, что вы! Вон, в Штатах, институт Хэллапа, слыхали? Там
компьютеры, электронные мозги. Моделируют ситуации, дают долгосрочные