"Александр Хабаров. Случай из жизни государства (Эксперт)" - читать интересную книгу автора

прогнозы, предлагают отточенные решения. А у нас компьютеров мало -
приходится людской ресурс пользовать. Америкашки опросы проводят,
общественное мнение анализируют - у нас то же самое, только без опроса:
слушают, анализируют, обобщают. И, заметьте, прогнозы поточней
американских..."
"Какие же именно?"
"Х....е", - вдруг, помрачнев, тихо, почти шепотом сказал старлей. -
"Можно сказать, катастрофические..."
Витю это не удивило: его собственные предположения были так же
пессимистичны. Но он шел, как ему казалось, дальше Скворцова: считал, что
именно в недрах Комитета, превратившегося из органа в опухоль,
аккумулируется (тоже абсурд: как может аккумулироваться "ничто"?)
отрицающая и разрушающая энтропия во всех видах: от военной и экономической
до бытовой и культурной. Комитетчики, сами о том не ведая (пусть на среднем
уровне), подтачивали стержень советской (читай: российской)
государственности. Этим стержнем, как ни печально это признавать теперь,
была марксистско-ленинская идея, заменить которую было нечем, а выдергивать
разом - нельзя, могло открыться обильное кровотечение. (И открылось, когда
все же выдернули!) "Пятая линия" стала к середине восьмидесятых своего рода
"пятой колонной", действуя от противного и добиваясь именно тех
результатов, на которые рассчитывали враги - спецслужбы и подрывные
организации Запада, Востока и иных сторон света. (Об этом и сказал Шахов
Скворцову, сразу лишая себя возможности на малейшее снисхождение, не
зависящее, впрочем, от старлея...).
Исходя из здравого смысла кто-то должен был первым остановиться: или
диссиденты должны были пойти на примирение с властью, отказавшись от борьбы
за свободу духа ради мнимой стабильности; или власть должна была признать
свободу слова, мысли и духа. Только так можно было удержать неминуемый
распад. Но никто не остановился, довели дело до логического конца:
раскурочили сообща великую державу, словно паечку, брошенную "на шару"
толпе голодных и уже свободных...
Скворцов же, комитетчик этот - или не комитетчик? - Вите Шахову
почему-то понравился - при всем предубеждении ко всему связанному с ГБ и из
оного исходящему. Но в старлее было что-то вне-комитетское, что-то "над"...
Короткое общение навсегда убедило Шахова в наличии позитивной силы в этой,
по его мнению, "деструктивно-негативной структуре". Беда в том, думал
Шахов, что опора позитивности похожа на табурет под ногами висельника:
вот-вот выбьют. Идеология энтропийна по сути, экзистенциальна и
эсхатологична как всякая утопия; если же по-русски, то просто прогнила
изнутри, сверху, снизу, воняет безбожно, и кто дышит - тот погибает.
Необязательно - буквально, но и внутренне, душевно, что ли...
В личном плане Виктор Шахов не знал никакой энтропии-дистрофии, как
душевной, так и телесной: был здоров и силен физически, в рукопашном бою
мог дать сто очков форы любому; в юности занимался и боксом, и самбо, и
модным карате, а ещё - изучал искусство драки в теории, по любопытной
книжечке, купленной у жучков-спекулянтов возле памятника Ивану Федорову.
Изданная в 1932 году без всяких библиографических данных, называлась она
просто: "Физическая подготовка"; предназначалась для бойцов НКВД. Приемы
были зверские, а описания - деловито-четкие: "Если противник упал на спину,
то наилучшим продолжением боя является разбивание мошонки топчущим ударом