"Ю.Хабермас. Философский дискурс о модерне " - читать интересную книгу автора

времени, еще раз радикализированное в сюрреализме, обосновывает родство
модерна с модой.
Бодлер отталкивается от выводов знаменитого "спора древних и новых",
однако характерным образом смещает соотношение абсолютно и относительно
прекрасного: "Прекрасное образовано из вечного, неизменного элемента... и из
относительного, обусловленного элемента... который представлен определенным
периодом времени, модой, духовной жизнью, пристрастием. Без этого второго
элемента как некой забавной блестящей глазури, которая делает божественный
пирог более удобоваримым, первый элемент был бы для человеческой натуры
вредным" [26]. Как критик искусства он подчеркивает в модернистской живописи
аспект "мимолетной, преходящей красоты нынешней, современной жизни",
"характер того, что читатель позволил нам обозначить как "модерность"" [27].
Слово "модерность" ставится в кавычки; Бодлер осознает новое,
терминологически произ-


15

вольное его использование: аутентичное произведение радикально
захвачено мгновением своего возникновения; именно потому, что оно истрачено
в актуальность, художественное произведение может остановить равномерное
протекание тривиальностей, разорвать нормальность, повседневность и
удовлетворять бессмертную потребность в прекрасном в мгновении мимолетного
соединения вечного с актуальным.
Вечно прекрасное позволяет увидеть себя только в скрывающем его одеянии
времени - эту особенность Беньямин позднее закрепил в понятии
"диалектический образ". Произведение искусства времени модерна стоит под
знаком объединения подлинного с эфемерным. Характером принадлежности к
настоящему времени обосновывается и родство искусства с модой, с новизной, с
оптикой бездельника, гения, равно как и ребенка, у которых отсутствует
защита от внешних раздражителей, обеспечиваемая доведенным до автоматизма
конвенциональным способом восприятия, и которые поэтому открыты атакам
прекрасного, трансцендентным раздражителям, скрытым даже в самом
повседневном. Роль денди состоит в таком случае в том, чтобы, приняв за
образец выстраданную внеповседневность, высокомерно пойти в наступление и
демонстрировать эту внеповседневность провокационными средствами [28]. Денди
соединяет праздное и модное с развлечением, чтобы удивлять, поражать -
однако сам он никогда не удивляется. Он - эксперт по мимолетному
удовольствию мгновения, из которого вытекает новое: "Он ищет то Нечто, что,
я с вашего позволения, хочу обозначить как "модерность", ибо не могу
подыскать лучшего слова, чтобы выразить идею, о которой идет речь. Дело
состоит для него в том, чтобы отделить от моды то, что она могла бы
содержать поэтического в историческом, вечного - в мимолетном" [29].
Этот мотив воспринял Вальтер Беньямин, он нужен был ему, чтобы найти
еще одно решение для парадоксальной задачи: как случайный характер модерна,
ставшего абсолютно преходящим, может обрести собственные масштаб и критерии.
В то время как Бодлер успокоился на мысли, что сопряжение времени и вечности
достигается в аутентичном произведении искусства, Беньямин хочет этот
первичный эстетический опыт перевести обратно на язык исторических условий.
Он образует понятие времени "сейчас" (Jetztzeit), куда вкраплены осколки