"Ю.Хабермас. Философский дискурс о модерне " - читать интересную книгу автора

[42]. Моральные понятия времени модерна приспособлены к признанию
субъективной свободы индивидов. Они основываются, с одной стороны, на праве
отдельного человека убедиться в правомочности того, что он должен делать; с
другой - на требовании, чтобы каждый мог преследовать цель своего особенного
блага только в согласии с благом всех других. Субъективная воля получает
автономию среди общих законов; но "лишь в воле как категории субъективной
может быть действительной свобода, или в себе сущая воля" [43]. Искусство
эпохи модерна выявляет свою сущность в романтике; форма и содержание
романтического искусства определены абсолютной погруженностью во внутреннюю
жизнь. Божественная ирония, представление о которой дано Фридрихом Шлегелем,
отражает самовосприятие децентрированного Я, "для которого все узы разорваны
и которое может жить только в блаженстве самонаслаждения" [44].
Экспрессивное самоосуществление становится принципом искусства, выступающего
как образ жизни: "Однако, соответственно этому принципу, как художник я живу
в том случае, если все мои действия и высказывания... остаются для меня
только видимостью и принимают форму, которая полностью находится в моей
власти" [45]. Действительность достигает художественного выражения только в
субъективном преломлении ощущающей души - она, действительность, есть
"только некая видимость, достигаемая посредством Я".
Таким образом, религиозная жизнь, государство и общество, равно как и
наука, мораль и искусство, превращаются в модерне в соответствующие
воплощения принципа субъективности [46]. Его структура как таковая, т.е. в
качестве абстрактной субъективности Декартова cogito ergo sum, схвачена в
форме абсолютного самосознания в философии Канта. Речь идет о структуре
самоотнесенности познающего субъекта, который обращается к себе как к
объекту, чтобы постичь себя словно бы в отражении - т.е. "спекулятивно".
Кант положил этот рефлексивно-философский подход в основу трех своих
"Критик". Разум становится у него верховной инстанцией, перед которой
оправдания должно искать все то, что предъявляет любые претензии на
законность и действительность.


19

Наряду с анализом основ познания критика чистого разума берет на себя
задачу критики злоупотребления нашими способностями познания,
ориентированными на явления. Вместо субстанциального понятия разума,
доставшегося от метафизической традиции, Кант выдвигает понятие некоего
разделившегося в своих моментах разума, единство которого имеет лишь
формальный характер. Он отличает способность практического разума и
способность суждения от теоретического познания и ставит каждую из них на
собственный фундамент. Ввиду того, что критикующий разум обосновывает саму
возможность объективного познания, морального благоразумия и эстетической
оценки, он самоутверждается не только в своей собственной субъективной
способности, не только делает прозрачной архитектонику разума, но и берет на
себя роль верховного судьи по отношению к культуре в целом. Философия
разграничивает сферы культурных ценностей, как позднее будет говорить Эмиль
Ласк, обособляя науку и технику, право и мораль, искусство и критику
искусства исключительно с формальной точки зрения - и легитимируя их внутри
этих границ [47].