"Олдос Хаксли. Портрет" - читать интересную книгу автора - Нет, дальше Дьеппа я нигде не бывал, - отозвался тот, покачав
головой. - О, вы многое потеряли в жизни. Навряд ли тогда вам удастся представить, что чувствовали юная леди Хертмор и Джанголини, когда они скользили по бесконечным каналам, глядя друг на друга через прорези масок. Быть может, они целовались - это не так просто, когда на лице маска, - и, кроме того, существовала опасность, что кто-нибудь узнает их через окошечко гондолы. Нет, пожалуй, - задумчиво заключил мистер Биггер, - им достаточно было только смотреть друг на друга. В Венеции, когда медленно плывешь вдоль каналов, вполне довольно созерцания, одного лишь созерцания. Он слегка покрутил в воздухе рукой и умолк. Сохраняя молчание, он несколько раз глубоко затянулся; когда же заговорил снова, голос его звучал негромко и ровно: - Спустя примерно полчаса после их ухода к дверям дома Джанголини приблизилась гондола, из нее вышел человек в бумажной маске, закутанный в черный плащ, с неизменной треугольной шляпой на голове, и поднялся по лестнице в мастерскую художника. Она была пуста. С мольберта улыбался портрет - мило и слегка глуповато. Но художника нигде не было видно, и кресло для модели пустовало. Сохраняя невозмутимый вид, человек в маске с длинным носом оглядел комнату. Его рассеянный взгляд задержался, наконец, на открытой шкатулке, беспечно оставленной любовниками на столе. Глубоко посаженные, окруженные тенями глаза под гротескной маской долго и пристально всматривались в брошенный предмет. Длинноносый Пульчинелла, казалось, погрузился в размышление. Вскоре на лестнице послышались шаги, раздался смех. Человек в маске распахнулась дверь: возбужденные, беззаботно веселые, в комнату со смехом влетели любовники. - А, caro amico! {Дорогой друг (ит.).} Уже здесь? Что с бриллиантом? Закутанная в плащ фигура у окна не шелохнулась. Джанголини оживленно продолжал рассказывать: с подписями не возникло ни малейшего затруднения, расспросов не последовало, паспорта лежали у них в кармане. Можно было отправляться немедленно. Леди Хертмор принялась вдруг безудержно хохотать: она никак не могла остановиться. - Что случилось? - смеясь вместе с ней, спросил Джанголини. - Я представила, - еле выговорила она в промежутке между приступами хохота, - я представила себе, как старик Панталоне сидит в "Мизерикордии", мрачный, будто сыч, и слушает, - она едва не задохнулась, голос у нее задрожал и сделался пронзительным до визга, как будто она говорила сквозь слезы, - слушает допотопные нудные кантаты этого нудного старика Галуппи. Человек у окна обернулся. - К сожалению, мадам, - произнес он, - ученый маэстро сегодня нездоров. Концерт не состоялся, и посему я взял на себя смелость возвратиться ранее, чем обычно. - Он снял маску. Их взорам предстало узкое, серое, бесстрастное лицо лорда Хертмора. Любовники застыли на месте, как пораженные громом. Леди Хертмор схватилась за сердце: в груди у нее словно что-то оборвалось, под ложечкой засосало от непереносимого ужаса. Бедняга Джанголини стал белее своей бумажной маски. Даже тогда, во времена чичисбеев, этих узаконенных |
|
|