"Олдос Хаксли. Портрет" - читать интересную книгу автора

- Нет, дальше Дьеппа я нигде не бывал, - отозвался тот, покачав
головой.
- О, вы многое потеряли в жизни. Навряд ли тогда вам удастся
представить, что чувствовали юная леди Хертмор и Джанголини, когда они
скользили по бесконечным каналам, глядя друг на друга через прорези масок.
Быть может, они целовались - это не так просто, когда на лице маска, - и,
кроме того, существовала опасность, что кто-нибудь узнает их через окошечко
гондолы. Нет, пожалуй, - задумчиво заключил мистер Биггер, - им достаточно
было только смотреть друг на друга. В Венеции, когда медленно плывешь вдоль
каналов, вполне довольно созерцания, одного лишь созерцания.
Он слегка покрутил в воздухе рукой и умолк. Сохраняя молчание, он
несколько раз глубоко затянулся; когда же заговорил снова, голос его звучал
негромко и ровно:
- Спустя примерно полчаса после их ухода к дверям дома Джанголини
приблизилась гондола, из нее вышел человек в бумажной маске, закутанный в
черный плащ, с неизменной треугольной шляпой на голове, и поднялся по
лестнице в мастерскую художника. Она была пуста. С мольберта улыбался
портрет - мило и слегка глуповато. Но художника нигде не было видно, и
кресло для модели пустовало. Сохраняя невозмутимый вид, человек в маске с
длинным носом оглядел комнату. Его рассеянный взгляд задержался, наконец, на
открытой шкатулке, беспечно оставленной любовниками на столе. Глубоко
посаженные, окруженные тенями глаза под гротескной маской долго и пристально
всматривались в брошенный предмет. Длинноносый Пульчинелла, казалось,
погрузился в размышление.
Вскоре на лестнице послышались шаги, раздался смех. Человек в маске
повернулся к окну, чтобы выглянуть на улицу. За его спиной с шумом
распахнулась дверь: возбужденные, беззаботно веселые, в комнату со смехом
влетели любовники.
- А, caro amico! {Дорогой друг (ит.).} Уже здесь? Что с бриллиантом?
Закутанная в плащ фигура у окна не шелохнулась. Джанголини оживленно
продолжал рассказывать: с подписями не возникло ни малейшего затруднения,
расспросов не последовало, паспорта лежали у них в кармане. Можно было
отправляться немедленно.
Леди Хертмор принялась вдруг безудержно хохотать: она никак не могла
остановиться.
- Что случилось? - смеясь вместе с ней, спросил Джанголини.
- Я представила, - еле выговорила она в промежутке между приступами
хохота, - я представила себе, как старик Панталоне сидит в "Мизерикордии",
мрачный, будто сыч, и слушает, - она едва не задохнулась, голос у нее
задрожал и сделался пронзительным до визга, как будто она говорила сквозь
слезы, - слушает допотопные нудные кантаты этого нудного старика Галуппи.
Человек у окна обернулся.
- К сожалению, мадам, - произнес он, - ученый маэстро сегодня нездоров.
Концерт не состоялся, и посему я взял на себя смелость возвратиться ранее,
чем обычно. - Он снял маску. Их взорам предстало узкое, серое, бесстрастное
лицо лорда Хертмора.
Любовники застыли на месте, как пораженные громом. Леди Хертмор
схватилась за сердце: в груди у нее словно что-то оборвалось, под ложечкой
засосало от непереносимого ужаса. Бедняга Джанголини стал белее своей
бумажной маски. Даже тогда, во времена чичисбеев, этих узаконенных