"Генри Райдер Хаггард. Скиталец" - читать интересную книгу автора

неба на осажденный город, предвещая конец его.
- Смотри опять! - произнес голос Мериамун.
Он снова взглянул в темноту и увидал устье пещеры. Над широко
разросшимися пальмами сидели мужчина и женщина. Месяц выплыл на небо, над
высокими деревьями, над пещерой и озарил сидящих людей. Женщина была
прекрасна, с вьющимися волосами, одетая в блестящее платье, но глаза ее
были полны слез. То была богиня Калипсо, дочь Атласа. Мужчина был он сам,
хотя лицо его было устало, измучено тоской по родине. Скиталец вспомнил,
как сидел рядом с Калипсо однажды ночью на ее острове в центре морей.
- Смотри еще! - прозвучал голос Мериамун.
Снова взглянул он в темноту и увидел развалины своего дома на Итаке,
кучу праха и костей. Около этих останков лежал человек в глубокой скорби и
отчаянии. Когда он поднял голову, Скиталец узнал свое собственное лицо.
Вдруг мрак распространился в комнате. Снова кровь прилила к его голове, и
он увидел царицу Мериамун, сидевшую около него с мрачной улыбкой.
- Странные вещи ты видел, Скиталец? - спросила она. - Не правда ли?
- Да, царица, очень странные! Скажи мне, каким образом ты вызвала все
эти видения?
- Силой моего колдовства, Эперит. Я искуснее всех колдунов, живущих в
Кеми, и могу узнать все прошлое тех, кого люблю! - взглянула она на него. -
Я могу вызвать тени прошлого и заставить их снова ожить. Разве ты не видел
лицо Одиссея из Итаки, сына Лаэрта, твое собственное лицо?
Скиталец понял теперь, что увертываться больше нельзя, и поневоле
должен был сказать правду.
- Да, царица, я видел свое собственное лицо - лицо Одиссея из Итаки и
сознаюсь, что я никто другой, как Одиссей, сын Лаэрта.
Царица громко засмеялась.
- Велико же мое искусство, - произнесла она, - если я заставила
сознаться хитрейшего из людей. Знай же, Одиссей, что глаза царицы Мериамун
видят далеко! Скажи мне правду теперь, зачем ты приехал сюда? Кого ты
ищешь?
Скиталец задумался. Он вспомнил сон Мериамун, о котором ему
рассказывал Реи, вспомнил слова мертвой Натаски и испугался. Он отлично
понимал, что был тем человеком, которого Мериамун видела во сне, но не мог
принять ее любовь в силу своей клятвы фараону и потому еще, что должен был
отдать свое сердце только "Мечте мира" - Золотой Елене.
Положение было отчаянное. Нужно было или нарушить клятву, или
оскорбить царицу! Скиталец боялся гнева богов и решил как-нибудь
вывернуться.
- Царица! - произнес он. - Я скажу тебе все! Я приехал с далекого
севера в родную Итаку и нашел свой дом в развалинах, а всех людей умершими.
От жены моей остался только прах. Ночью я видел во сне богиню Афродиту,
которую здесь называют Хатхор; она приказала мне уехать и обещала, что я
найду прекрасную женщину, которая ожидает меня и которую я полюблю
бессмертной любовью!
Мериамун выслушала его, вполне уверенная, что она была той женщиной,
которую Афродита обещала ему и послала искать. Прежде чем Одиссей успел
что-либо сказать, она скользнула к нему, как змея, обвилась вокруг него,
заговорив так тихо, что он едва мог слышать ее слова.
- Правда ли это, Одиссей? Действительно ли богиня послала тебя искать